Французский обиняк

— Это сопровождение, мы привезли дополнительную аппаратуру для Огюста, там техники, которые будут устанавливать, ну и охрана, разумеется. У нас же сверхсекретные документы.

— Понимаю! — задумчиво проговорила Дора Георгиевна, принимая доводы американца. — Давайте разбежимся сейчас, а позже встретимся!

— Я хочу сейчас от вас получить ответ! — Он серьезно посмотрел на Каштан. — Потом мы, конечно, увидимся!

— Сделаем так. Сейчас вы свяжетесь с вашим Центром и дадите информацию о моем нынешнем положении в структуре. В настоящее время я вхожу в группу от Управления делами, недавно перестала преподавать в высшем учебном заведении. К оперативной работе отдела ПГУ по США и Канаде не имею никакого отношения. Пусть там поразмыслят над этим и решат, нужна ли я в таком качестве!

Чарли Дроздофф задумчиво смотрел на нее, словно не веря в ее слова, потом тряхнул головой и решительно сказал:

— Беру на себя ответственность. Расходимся. Встречаемся здесь же, в этом сквере, через три часа! И держите язык за зубами!

— Это вы мне говорите, господин хороший? — Дора Георгиевна давно не слышала таких напутствий в своей жизни.

— Простите, вырвалось! — американец понял, что допустил промах. — Это по инерции! — Повернулся и пошел к своей машине.

— Так что он там хотел? — осторожно спросил Женя, когда они уселись и машина понеслась на конспиративную квартиру.

— Любви! — со смешком ответила Каштан. Увидев, как расширились глаза и вытянулось лицо Жени, добавила: — Это так, образно! Главное, мы идем в правильном направлении, чему я несказанно рада! Мы имеем возможность стянуть петлю на шее предателя. Американцы не до конца понимают, что те данные о подготовке агентов говорят для нас о многом. Эти сведения надо передать Быстрову, чтобы он начал прочесывать!

— Так что, мы уезжаем? — огорченно спросил Женя, когда они вошли в квартирку, расположенную в тупичке, с окнами на улицу и черным ходом с выходом во двор соседнего дома.

— Пока посидим здесь, на этой кукушке[224]. Нам нужно до конца выяснить, что произошло с нашим французом! Я дала ему номер телефона нашего оперативного телефонного центра. Будет жив и свободен, то позвонит. — Каштан коротко вздохнула и добавила: — Вообще-то все такого уровня, что предугадать трудно!

Дора Георгиевна выглянула в соседнюю комнату, где сидели сопровождающие офицеры:

— Надо отвезти отчет и передать в Москву. Адресовать помощнику председателя. Категория «Совершенно секретно». Съездить надо быстро, туда и обратно. Через два с половиной часа у нас будет встреча с теми ребятами на «доджах». Половина сказанного ими прозвучала в пассивном залоге[225], а это не радует.

— Времени мало! — сосредоточенно ответил один из офицеров прикрытия. — Можно воспользоваться мотоциклом, он здесь в гараже под домом.

— Вы соображаете, что предлагаете! Совершенно секретные документы повезете в сумке за плечами на мотопеде! А если авария, не дай бог, или даже просто ажаны вас снимут по наводке! В машине хоть можно закрыться и уничтожить, как-никак автомобиль с дипломатическими номерами является территорией СССР.

Офицеры смешались, потом, закрыв портфель на ключ, с поспешностью вышли и погнали на скорости к посольству СССР на 40–50 boulevard Lannes, недавно, в 1975 году, построенному при участии инженера и девелопера Джорджа Вари (George Vari).

Сентябрь 1981 года. Париж. Франция. На место встречи с американцами выехали, сильно опаздывая. Непредвиденно долго ждали возвращения офицеров прикрытия, а те, в свою очередь, на обратном пути попали в затор, из которого нельзя было выбраться ни вперед, ни назад. Так и стояли, лихорадочно поглядывая на часы, пока не выбрались.

Американцев увидели издали, когда подъезжали, сильно опаздывая, к скверу. Дора Георгиевна заметила какую-то суету около американцев, которые плотной группой стояли около своих автомобилей.

— Не торопитесь! — Каштан бросила фразу водителю. — Притормозите.

— А что такое? — Женя с переднего сиденья повернулся к Доре Георгиевне.

— Сейчас, вероятно, что-то будет! Видите вон того паренька, который подошел к североамериканцам и что-то им говорит. Думаю, DST готовит постановку.

— Какую постановку? — отозвался один из офицеров. — Что нам грозит?

— Давайте постоим и посмотрим. Вот и началось! — воскликнула Каштан.

Издалека было хорошо видно, как из ближайших подворотен начали выскакивать молодые парни, когда один из американцев оттолкнул пристающего к ним Гавроша[226]. Толчок был не сильный, но парень, сделав несколько шагов назад, взмахнув руками и издав вопль, упал. В этот самый момент и высыпали из подворотен друзья обиженного, которые обступили североамериканцев, начали перебранку, которая быстро превратилась в потасовку.

Послышались нарастающие звуки сирен, и к скверу подъехали три черных полицейских фургона.

— Ну вот и развязка для зрителей! Прощай любовь! — сказала Каштан, провожая взглядом задержанных, которых начали грузить в фургоны. — Не получилась у нас любовь со штатниками. Теперь им предложат кое-что другое в DST.