Французский обиняк

— Разведка характерна тем, что она принципиально работает незаконно, вне законов международных и на грани и очень часто за гранью законов внутренних, национальных. В разведке, правда, действуют, как в криминальном мире, свои понятия, свои коды поведения, коды взаимодействия. Разведки всех стран имеют неписаные правила поведения. Особенно в период холодной войны или в так называемый угрожаемый период, когда еще не наступили горячие, активные способы ведения войн.

— Огюст, мы понимаем то, что ты хочешь сказать, но для чего все это ты говоришь, или ты не согласен работать на нас, на свою старую службу?

— Нет, я согласен провести все необходимые мероприятия для ваших ребят, чтобы защитить их, но между разведками возникают так называемые каналы связи, когда на договорных основаниях разведки противостоящих государств контактируют друг с другом, обмениваются информациями. Нужен такой канал! Это будет страховкой!

Марсель и заместитель слушали Огюста, словно оракула, а когда закончил, в один голос сказали:

— Браво! Браво, Огюст!

Марсель хлопнул два раза, аплодируя, и спросил:

— Ну, а что же нам делать?

— Заиметь такой канал! Может быть, даже через меня!

Марсель дернулся от слов Огюста, потом скептически посмотрел на разведчика и сказал:

— На следующей неделе едете с ними на наш полигон учебной и боевой подготовки. Он недалеко от Парижа. Подготовьтесь к работе с нашей агентурой. А каналы оставьте в покое! Надо будет, сами установим!

Филон усмехнулся и пренебрежительно заметил:

— Предполагаю, что, кроме умения отбрасывать полу пиджака и выхватывать револьвер, они больше ничего не умеют. Типа Алена Делона в фильмах!

Май 1981 года. Москва. СССР. Меньше минуты потребовалось Люсьену, чтобы зайти в телефон-автомат, набрать номер и спросить по-французски:

— Господин Кокиран? Вот только сейчас смог набрать ваш номер! Все был занят, занят…

В трубке послышался кашель, и мужской голос ответил:

— Вы ошиблись, тут нет Кокиранов! Набирайте правильно свои номера!..

Люсьен, удовлетворенно улыбнувшись, вышел из будки и сказал Мари:

— Ну вот, я ошибся номером! Что же нам делать? — Он говорил эту фразу, предполагая, что их не только визуально ведут, но, вполне вероятно, и прослушивают.

Этот короткий диалог по телефону определял для Марка, что новый связной прибыл и встреча произойдет в течение трех дней на точке, которую он определил с Даниелем. Не мудрствуя, они выбрали скверик, находящийся рядом с Черемушкинским рынком, где вполне можно было и провериться, и провести ознакомительную встречу.

На следующий день он подъехал на автомобиле к скверику и долго изучал окружающую обстановку, зашел боковым входом и начал кружить по аллеям, снова просматривая все. Французов он увидел, еще сидя в машине, однако он не ожидал, что они будут с ребенком.

«Это даже к лучшему! — подумал Марк, увидев для себя идеальное прикрытие в самые критические моменты работы, в моменты передачи добытых данных. — Она теперь будет вытаскивать на прогулки своего ребенка, отговорю их использовать няню из УПДК[131]. Пусть сама совершает маршруты, которые я пропишу им. Жаль, что Даниеля не поставили на место связника, для меня и для него это было бы хорошим вариантом! А с этими присланными мне на связь еще предстоит сработаться. С виду вроде квалифицированно проводят контактную встречу. Так! — прервал Марк свои рассуждения. — Ну а где же наблюдатели все же? Никак не могли их выпустить без поводка! Неужели только один экипаж?»

Он эту бригаду наружного наблюдения засек сразу же, при первом осмотре. Скорым шагом пройдя и изучив все в округе, он так и не нашел больше никого. «Совсем обленились, сидят в машине и в носу ковыряют. За эти полчаса, что я тут, даже никто не вышел, не прошелся вблизи, не глянул под кусты, сидят себе и в ус не дуют!»

С хорошим настроением он уехал с точки встречи, думая, как все удачно складывается. Подход он наметил на завтра.

На следующий день, придя на обусловленное место в парке, Люсьен и Мари издалека увидели Приза. Он переходил улицу от магазина «Гастроном» в сторону бокового входа в сквер. По фотографиям это был один человек, а в жизни он выглядел совсем иначе. Французы переглянулись, словно пытаясь понять, куда исчезла сановитость, горделивый поворот головы, пренебрежительный взгляд. К ним приближался плохо одетый, сгорбленный человек, всклокоченные волосы и темный, болезненный цвет лица придавали ему сходство с парижскими клошарами[132].

— Неужели это он? — выдавила из себя Мари.

— Да, это он, это высший порядок перевоплощения! Это настоящий агент!

Марк медленно приближался к французам. В этом сквере он почти час прочесывал все пространство вдоль и поперек, пытаясь определить наблюдение за связниками, которые так же, как и он, заранее прибыли сюда и сами проверялись не менее тщательно, чем Вьюгин.