Французский обиняк

Все было чисто. Марк понимал, что новый связник еще официально не вступил на свою должность представителя концерна «Томсон-ССФ», и в КГБ нет уведомления на его активное «негласное сопровождение». Из заявки хозяйственного работника из УПДК, копия которой поступила к ним в отдел, с резолюцией о предоставлении технически подготовленного специалиста в группу обслуживания, который будет передавать добытую информацию к ним на анализ и рецензирование.

Этот документ ему небрежно дал просмотреть начальник:

— Вьюгин, отметьте у себя о будущем получении информации из офиса нового представителя фирмы «Томсон». Новый торгаш привезет наверняка что-нибудь новенькое!

Вьюгин после получения информации о прибытии замены представителя концерна понял, что это и будет его новый связной, поэтому безотлучно просиживал у своего домашнего телефона с 21.30 до 22.00, ожидая звонка. Он прозвучал, и, услышав сбивчивую речь на неподдельном парижском жаргоне, Марк понял, что его предложение в далекой Франции принято.

После вчерашнего беглого просмотра места контакта со связником готовиться начал за три часа, проводив жену на очередное театрально-богемное мероприятие. Достал с антресолей старые брюки, замызганную рубашку, разбитые башмаки, а из чемоданчика, стоящего сбоку, парик и коробку с театральным гримом. Менять внешность он любил, хотя не так часто приходилось это делать. Еще через час он был готов. Полчаса потребовалось на то, чтобы закрепить походку и выражение лица. Выходя на улицу, он столкнулся с соседом, который дико взглянул на этого бича[133], как бы отдаленно признавая его и в то же время отказываясь признать в этом облике лощеного обитателя квартиры на бельэтаже.

Марк удовлетворенно хмыкнул и болезненной трусцой побежал к остановке троллейбуса. Натерев рубашку головкой протухшего лука, он добился эффекта, когда все шарахались от него на улице, а на остановке расступились, когда он врезался в очередь на посадку.

У сквера он вышел и начал оценивать обстановку, сразу же выделив около входа на центральную аллею не по-советски одетых людей: мужчину, выше среднего роста с сильно развитой мускулатурой, проглядывающей из-под рубашки с короткими рукавами, и подтянутую, с быстрыми движениями женщину. Марк, иногда оборачиваясь на них, начал обход сквера и улиц, прилегающих к нему, где и заприметил бригаду «негласников» из службы наружного наблюдения, издалека работающих по объекту. Удовлетворенный и обрадованный такой формальной постановкой, он начал выдвигаться к той парочке, которую выделил из числа немногих находящихся в сквере.

Разболтанной, слегка развязной походкой Вьюгин направился к ним, широко улыбаясь. Усевшись рядом, на соседней скамейке, Марк весело улыбнулся и спросил, указывая на коляску, где спал полуторагодовалый ребенок Мари и Люсьена:

— Не очень шумно здесь для него?

Люсьен ответил по-французски, что не понимает его и не знает русского языка, а Мари закивала, подтверждая это. Вьюгин на чистом париго[134] извинился и признался, что ему очень приятно разговаривать с настоящими французами.

Мари и Люсьен, моментально вошедшие в роль, засмеялись и придвинулись ближе к оборванцу, на которого оглядывались гуляющие в сквере. Завязалась оживленная беседа на языке, отчего один из гуляющих в сквере сказал своей спутнице:

— Поди ж ты! Бич, а шарашит по-французски, как из пулемета!

Марк, внутренне довольный, как развиваются события, и в то же время пытаясь сократить время контакта, достал из пластикового пакета только что купленную в «Гастрономе» напротив сквера коробку с зефиром в шоколаде, куда положил, под картонку, листок бумаги, написанный по-французски. Там были скрупулезно описаны все четыре точки предполагаемых встреч в последовательности дней недели на месяц вперед. В конце записки, он не смог удержаться, написал несколько строчек из пьесы Бомарше «Безумный день, или Женитьба Фигаро». Демонстративно развязал ленточку на коробке, открыл крышку и протянул французам, указывая на проснувшегося ребенка, который сразу же громко заплакал.

— Возьмите себе и дайте ребенку! Это очень вкусный и совершенно свежий зефир, только что привезли в магазин! Соблаговолите! — Добавленное в конце слово «сompatissant» по протоколу, который Марк и Даниель подготовили, должно было означать, что происходит передача информации. Это слово, произнесенное почти незаметно, заставило французов принять коробку зефира, на дне которой, под фигурной подложкой, помимо приветственной записки и протокола последующих контактов лежали очередные совсекретные документы.

Получив от французов как знак внимания яркую пачку со жвачкой, бич потащился дальше по скверу, периодически взмахивая руками и что-то говоря сам себе.

Вьюгин хорошо понимал, что эта встреча никак и нигде не будет отфиксирована, на будущее, в антураже постановки контакта, ребенок в коляске и его мать позволяли рассчитывать на ослабление наружного наблюдения. Об этом он упомянул в протоколе на дне коробки с зефиром, увидев такое обстоятельство еще вчера, при беглом осмотре.