Французский обиняк

Дома он дал волю чувствам. Это надо же, какие обманщики, ведь было обещано никого не привлекать, не давать растекаться сведениям о нем. Американцы работают не очень изобретательно, грубовато, не то что французы! «Ах, черт возьми, они сами прокололись, прислав этих школяров на работу со мной! Вот тебе и лучшая, самая эффективная спецслужба в мире! Хотя нет, они же территориалы и понятия не имеют, как работать с агентами за границей, в незнакомом городе, без знания культуры и стереотипов. Это было в высшей степени бездарно посылать таких! — думал Вьюгин, наливая коньяк в толстый граненый стакан. Это был не «Наполеон», а легкий дагестанский «Кизлярский», который он больше всего любил из нескольких выделенных им сортов коньяка, производимого в державе. — Сам способствовал этому, когда решил работать только с DST! Теперь глотай! Но это хоть лучше, чем сразу засветиться в SDECE, что равносильно прямо в КГБ!»

Он вспомнил, как несколько раз, еще давно, в своей первой ДЗК во Франции он проезжал мимо странного, холодного здания резиденции DST на ул. Соссе,11. В годы оккупации немцами Парижа там размещалась смертельно опасная служба гестапо. Французы до сих пор с дрожью проходили мимо, а уж быть приглашенным туда, даже просто на беседу, было равносильно заживо попасть в собственную могилу.

Все попытки тогда завербовать его он сейчас воспринимал как наивные ходы молодого и малоопытного Даниеля, который не решался переступить всегда последнюю черту. Вьюгин понимал, что это была не трусость оперативника и не желание испортить собственную карьеру, а неосознанное чувство неготовности самого Вьюгина поддаться вербовочным действиям. Тогда он и Даниель были незрелыми, начинающими, и спроса с них, как явственно понимал он, было мало. Зато теперь другое дело. Прошло пятнадцать лет!

Он думал, чего же он добился за эти годы? Звания подполковника, постоянно невыездной, отрезанный от культуры и плодов западной цивилизации. Постоянные партсобрания, постоянная готовность к отражению ударов, которые на каждом шагу. Нет друзей, жена, с которой не поделишься своими мыслями и которая тут же побежит к своему брату фискалить и доносить, а если узнает это богемное трепло, будет знать пол-Москвы. Подруга, без надежды хоть раз выехать на Запад в своей карьере переводчицы, которая хоть и хороша, но несет в себе яд жизненного разлома!

Марк в своих указаниях для связных, он так и называл их просто связными, а не кураторами, сделал приписку, что необходимо привезти из Франции для него. Это все предназначалось только для подруги, о жене он и не думал. Для себя он попросил привезти несколько томиков разных поэтов Франции. Вот этот список и был в центре их разговора на следующий день.

— Это мы все привезем сразу же после получения от вас материалов! — сказал связной, не встречаясь взглядом с Вьюгиным, когда Марк подвел его к своей машине. Француз с опаской заглянул внутрь и сел рядом. — Какова будет сумма ваших гонораров за работу? Этот вопрос не раз возникал там, в Париже. Сколько вы хотите получать?

Вьюгин молча посмотрел на него и открыл принесенные бумаги. Он хорошо просек систему выхода и мог проносить бумаги на себе. Даже такие мероприятия приятно поднимали уровень адреналина, и после каждого проноса и вноса назад он чувствовал себя просто отменно хорошо! Да еще, если добавить совместно с Аленой работу в архиве, где он давно подобрал столик нужной высоты, где раскладывал свою подругу, и они получали неслыханное наслаждение, да еще в стенах такого учреждения. Нервы всегда были натянуты, как струны!

Уставать от этого он не уставал, а наоборот, сразу же после начала работы на французов Марк все чаще и чаще звал ее в архив. Там и выходило все напряжение, которое он испытывал постоянно после восхитительного соития.

Вьюгин посмотрел на француза и показал пальцем на строчку документа, который он приберег именно для такого разговора. Там стояла сумма, получаемая от реализации добытых на Западе научных и технологических секретов.

— Вы видите, сколько миллиардов долларов получено экономии только за один год! Как вы думаете, сколько я могу, нет, даже имею право запросить?

— Не уполномочен решать этот вопрос! Мне нужно получить от вас цифру гонорара, который вы желаете иметь!

— Хорошо. Тридцать тысяч рублей! — он подумал, произнося эти слова. Иуда просил тридцать сребреников, потом отмахнулся от этой мысли. Французы — самый жадный народ, поэтому надо начинать с малого, а потом прибавим. — И привозить для меня вещи по списку регулярно, раз в месяц!

Связной, слегка вошедший в ценовую политику СССР, был ошеломлен и недоуменно посмотрел на Вьюгина.

— Не забывайте мою просьбу, которую я передал ранее, обеспечить меня государственной защитой и государственным обеспечением в том случае, если у меня получится перебраться на Запад.

Связник кивнул. Он хотел было задать вопрос, не связано ли такое скромное материальное требование с какой-то непонятной для него идеологической приверженностью, которую тот исповедует? Но передумал! Не его ума это дело!

Часть вторая