Французский обиняк

Глава 1. Приезд из российской глубинки ликвидатора. Новый взгляд на ситуацию. Поиски отправной точки. Заточка инструментов. СССР накрыла тень. Документ из Вашингтона

Сентябрь 1981 года. Москва, площадь им. Дзержинского, дом 2, КГБ СССР. Быстров после первого же просмотра документов из резидентур хорошо понимал, что утечка представляет собой мощное извержение, струей бьющее на Запад. На столе лежали последние сводки, которые он получал по личному распоряжению помощника Юрия Владимировича Андропова. Без видимых причин, без понятного повода, словно откуда-то поступала конкретная разнарядка, по которой источники на Западе захлопывались силами местных или американских спецслужб и переставали передавать информацию. Расположив на карте мира флажки провалов советских агентов, он удивился веерности распространения той самой разнарядки, как он про себя называл передачу информации предателя.

Рапорты начальников линии «Х» из разных стран имели общее сходство, словно написанные под копирку, где констатировалось, что агенты переведены на другие должности в научно-исследовательских центрах, на иные посты в оборонных предприятиях и лишены по разным мотивам допуска к секретным разработкам и технологиям. Такое положение вещей соответствовало провалу или полной ликвидации источников.

Павел Семенович не мог понять, почему такие многолетние, устоявшиеся связи, отработанные до мельчайших деталей способы и системы передачи информации могли вот так сразу, вдруг провалиться. Был бы один случай, ну, два, а то сразу один за другим как по времени, почти синхронно, так и по обстоятельствам. Все это указывало на то, что расшифровка и провал ценных агентов произошли только извне, из полученных данных отсюда, из Москвы. За скупыми, протокольными словами стояло трагическое осознание того, что служба контрразведки в центральном аппарате не имеет никакой информации о предателе, ничего не видит и ничего не слышит, это было состояние беспомощности. Положение вещей, детально изученное Быстровым, превышало сказанное Юрием Владимировичем Андроповым, когда он приехал в Москву и только получал задание в кабинете Председателя КГБ СССР.

— Мы парализованы по линии «Х», планы от ВПК не выполняются. Раньше было просто отставание. Сейчас отстали полностью. Действует оборотень, который дает информацию широкого и глубокого уровня. Найдите его, товарищ Быстров! Положение дел требует быстрого решения! — сказал, глядя в глаза Быстрову, Андропов. Перевел взгляд на помощника и кивнул: — Для представления вполне достаточно, однако, выполняя просьбу Леонида Ильича Брежнева, который настоял на том, чтобы именно вы приступили распутать это дело, скажу больше!

Это было в конце августа, когда он в сопровождении присланного за ним старшего лейтенанта сошел с поезда из Краевого центра.

Старший лейтенант приехал в Краевой центр без уведомления из Центра, на троллейбусе добрался до местного Управления КГБ, прошел по служебному удостоверению в приемную председателя, достал из портфеля с двумя ремнями бордовую папку с надписью «Центральный аппарат». Эту папку Женя, так звали прибывшего, в свое время умыкнул, когда еще проходил срочную службу и был прикомандирован к хозяйственно-административному управлению Большого дома. Папка была толстая, с проложенными внутри мягкими вставками, внушительное произведение канцелярского искусства. На складе она вывалилась из разошедшейся по швам картонной коробки, ее подняли, когда собирали вывалившееся содержимое на пол, и отбросили на стеллаж, где она лежала, никому не нужная, пока Женя не взял ее оттуда, вытерев толстый слой пыли. Потом он унес ее домой в очередную увольнительную, и она долго лежала на этажерке, среди книг и журналов, пока не образовалась эта странная командировка.

Его пригласил на разговор начальник отдела снабжения и, немного попыхтев, как он всегда делал перед значительным разговором, сказал:

— Женя, вот ты отслужил срочную, потом окончил вышку, а все торчишь здесь же, где и был солдатом. Не скучно тебе?

Женя, с удивлением выслушав эту тираду начальника, замялся, не зная, отвечать честно или волнисто поиграть на самолюбии начальника, выбрал первое и сказал:

— Надоело! Вот вам честное слово!

— Ага! — воодушевленно начал начальник. — Женя, тебе надо доставить в Москву одного полковника! Он там у себя в Мухосранске что-то, непонятно, упирается, не хочет ехать сюда! Ну, я его понимаю, не хочет влезать в нашу мутотень, боится за свою чистопородную совесть. Понимает, сука, что здесь хлеб хоть и пышный, но горько достается! Увиливает!

— Ну, а я-то здесь при чем? — Женя ошалел от такого экспромта с матерными словами начальника, который сильно озлился на этого полковника за его непомерную, по его понятиям, спесь.

— Надо организовать его переезд сюда. Багаж, вещички, ну и прочее! — засопел снова начальник.