Французский «рыцарский роман»

Дело в том, что конфликт романа о Ланселоте не связан с решительным переломом в характере протагониста; он, как мы видели, — иной. Между тем Ланселот любит королеву со всей той одержимостью и необузданностью, что свойственны молодости, в чувстве же Геньевры нельзя не заметить зрелой опытности и кокетливой капризности. Развитие характеров героев Кретьена всегда, таким образом, однонаправленно. Оно устремлено к будущему, и в этом смысле романы Кретьена де Труа «открыты». Открыты даже при исчерпанности авантюры, лежащей в основе их сюжета. Открыты в том смысле, что они не кладут конец ни дальнейшей нравственной эволюции персонажей, ни их ратным подвигам. Как правило, у молодого героя Кретьена нет за спиной, нет в прошлом доблестных свершений. У них вообще как бы нет прошлого. Нет в том смысле, что оно романиста не интересует. Потому-то об этом прошлом либо совсем не говорится, либо говорится предельно кратко — лишь самое необходимое. Нет прошлого даже у Ланселота (мы имеем в виду именно кретьеновского Ланселота, а не героя поздних прозаических обработок артуровских сюжетов, о которых будет сказано в соответствующей главе): об этом прошлом, как обычно, сказано достаточно глухо.

Итак, героем всех рассмотренных нами романов Кретьена де Труа оказывается более или менее молодой рыцарь. Он либо уже зарекомендовал себя как достойный член артуровского братства (таков Ланселот, отчасти Ивейн), либо на наших глазах завоевывает право войти в число рыцарей Круглого Стола (Эрек), либо проходит все ступени рыцарского воспитания (Клижес). Мотивы поведения Эрека, Клижеса, Ланселота, Ивейна — разные. Причем в пределах данного произведения героем движет и не один мотив (и тем самым сюжет книги не однолинеен). Но магистральный мотив поведения у них общий. Общий же — и магистральный сюжет. Его можно сформулировать приблизительно так: «молодой герой ( = рыцарь) в поисках нравственной гармонии». Действительно, к нравственной гармонии, к равновесию между любовью и осмысленным рыцарским подвигом идут — каждый своим, но сходными путями — Эрек и Ивейн, для которых подлинный конфликт, тем самым, заключается не в противоположности любви и подвига, а любви настоящей и мнимой. Глубокий нравственный разлад стремится преодолеть одержимый любовью Ланселот. В споре с трагической концепцией «Романа о Тристане» Тома решается внутренний (и внешний) конфликт «Клижеса».

Итак, проблематика романов Кретьена (и их магистральный сюжет) намного шире и глубже взаимоотношений любящих (хотя именно в этих взаимоотношениях выявляются жизненные принципы героев, их нравственные позиции и цели).

Магистральный сюжет кретьеновских романов не стал магистральным сюжетом жанра. Даже одной жанровой разновидности. Как мы сможем убедиться, последователи Кретьена де Труа восприняли во многом лишь внешнюю сторону его романов, их поверхностную структуру — рассказ о кульминационном, часто решающем эпизоде в жизни персонажа. Нравственный пафос произведений поэта из Шампани, их обостренная проблематичность далеко не всегда нашли себе продолжение у авторов следующих поколений.

Думается, поэтому мы почти не найдем у них сюжетных реплик произведений Кретьена де Труа. Действительно, французские поэты не написали продолжений или переделок «Эрека и Эниды» или «Рыцаря со львом». Эти книги, как известно, широко переводились на другие языки, прежде всего немецкий. Что касается французских прозаических романов, где фигурируют кретьеновские герои (например, анонимный роман «Эрек», о котором речь ниже), то они не имеют ничего общего с произведениями шампанского поэта [76].

Иначе обстоит дело с последним романом Кретьена. «Повесть о Граале» следует рассматривать особо. Это произведение уникально по своей творческой судьбе. И далеко не случайно его изучение сложилось в специальную отрасль медиевистики — «граалеведение», далеко перешагнувшую рамки собственно творчества Кретьена де Труа.

Этот роман поэта, роман к тому же незавершенный (написанная Кретьеном часть состоит, по-видимому, из 9234 стихов), вызвал большое число продолжений, переделок и т. п., в числе которых находится и такое замечательное произведение средневековой литературы, как «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха.