Французское наследство

Тут следователь, очевидно насладившись видом тела, принялся осторожно выбираться из-за грязных баков, а на его место тут же полез старикашка с саквояжем. Лёлька воспользовалась тем, что следователь выбирался почти задом, быстренько ретировалась и шмыгнула в машину. Верзила продолжал сердито коситься на неё, считая праздной зевакой. Пришлось уезжать. Но вместо того, чтобы возвращаться домой, она попросила водителя отвезти её к клубу "Мартиника".

"Мартиника" была шикарным и престижным заведением. Здесь не практиковали обычный стриптиз, пьянки, драки и прочие незамысловатые утехи для глаз и тела. Владельцем клуба был красавец Марк Соломатин по прозвищу Сладкий Марик. Марик сам придумывал и ставил свои шоу-программы, подбирал для них исполнительниц, придумывал костюмы и изобретал декорации, хобби у него было такое.

Глядя на Соломатина, порхающего среди полуобнаженных красавиц и заставляющего их до изнеможения повторять то стремительные, то плавные движения, трудно было оторвать взгляд. Он мог часами добиваться от девушек полной синхронности в исполнении сложных па или особой пластики в сольных номерах. В общем, Марик был настоящим фанатиком. Обстановкой зала, кухней и сервировкой он не занимался принципиально, передоверив эту сферу своему помощнику Пете Зайцеву. Петя был чистейшей воды прагматиком и отличался от вдохновенного шефа, словно грязный граненый стакан от сверкающего богемского фужера. Но результатом их странного симбиоза была "Мартиника", в которой потрясающе вкусно кормили, отменно поили и услаждали взор экзотическими зрелищами.

Лёлька вошла в клуб, который в этот час только начинал оживать, через служебный вход. До появления первых посетителей было ещё часов пять-шесть, но помещения уже радовали чистотой и приятными запахами, доносившимся из кухни. Возможно, повара просто разминались пред вечерним марафоном, готовя закуски, ведь публика будет развлекаться в "Мартинике" до утра. Встреченный Лёлькой приветливый охранник на вопрос, где найти Марика, указал ей на дверь в центральный зал.

Конечно же, Соломатин уже гонял по небольшой сцене стайку девчонок в черных трико и коротеньких футболках. Девчонки самозабвенно крутились на одной ноге, потом замирали, выгнувшись назад, а Марик показывал им, как следует выгнуться посильнее и при этом ещё и умудриться выпятить попку. Во время пояснений он громко шлепал танцовщиц по спинам, животам и ягодицам.

Лёлька понаблюдала за репетицией и, выбрав момент, когда девчонки выдохлись и запросили перерыва, окликнула хозяина.

Марик спрыгнул к ней с подиума.

— Привет, зайка! — обрадовался он ей. — Какими судьбами?

Лёльку познакомил с Мариком Олег, и иногда она рисовала для его программ эскизы декораций. Марик, размахивая руками и захлебываясь словами, описывал ей, какие образы он видит и что хочет выразить, а она пыталась это воссоздать. Наблюдая за подобными экзерсисами, Олег приходил в умиление и говорил потом Лёльке, что они с Мариком составляют на редкость гармоничную парочку. Во всяком случае, им почти всегда удавалось понять друг друга и найти нужный образ и колорит. Счастливый Марик хватал эскиз и мчался воплощать его в струящихся потоках цветной пленки, полупрозрачных пластиковых изгибах и прочей стильной бутафории. А вымотанная Лёлька оставалась с чувством глубокого удовлетворения и конвертиком, в котором приятно похрустывали зелененькие купюры.

— Здравствуй, мой сладкий, — проворковала в ответ Лёлька. Такой стиль общения был принят между ними давным-давно. — Что за номер готовишь — одалиски в гареме шахиншаха?

— Что ты! — испугался Марик. — Это прекрасные инопланетянки среди сверкающих снегов Гималаев. Они возникают из языков пламени и взмывают к звездам в своем огненном танце…

— Марик, — укоризненно перебила его Лёлька, — какое может быть пламя среди снегов? Это сочетание породит только потоки грязной воды. Ты же не хочешь, чтобы инопланетянок смыло с Гималаев к чертовой матери?

— Опять тебя, заинька, заносит в конкретику. Это же просто образ — лёд и пламя. Девочки уже прониклись.

— А, ну раз девочки прониклись… — вздохнула Лёлька, поняв, что с воплощением пламенных страстей в Гималаях ей придется всё-таки мучиться. — Я, собственно, к тебе по другому поводу. Кофе угостишь?

— Обязательно, принцесса! — вскричал Марик и повлек гостью за сцену, где у него был оборудован кабинет, скорее напоминающий будуар стареющей светской львицы.

Устроившись на пологом кресле, обитом французским гобеленом и получив тончайшую фарфоровую чашечку с превосходно сваренным "мокко", Лёлька задумчиво спросила распластавшегося на соседнем диване Марика:

— Послушай, радость моя, мне нужна твоя помощь.

— Для тебя — все, что угодно, солнышко. Только скажи, — проворковал Марик.

— Вспомни, в ночь на первое мая не заметил ничего особенного в клубе? Может быть, что-то попалось на глаза?

Марик старательно задумался, потом покачал головой.

— Ты же знаешь, крошка, я больше на сцену смотрю. В ту ночь была премьера, так что я волновался. Девочки пару раз чуть-чуть сбились, но гостям всё равно понравилось.