Французское наследство

Лёлька злобной фурией метнула ему на стол тарелку с котлетами, а Марго немедленно принялась накачивать страдальца греческим вином. Чудесный нектар необыкновенно понравился Олегу, а Маргарита произвела просто неизгладимое впечатление и оказалась совсем не экзальтированной, а наоборот, своей в доску, за что нужно было непременно выпить. Причем, всем троим. И не раз. Так что когда Лёлька сообразила, что отправить его сегодня обратно к Софье Павловне никак не удастся, потому что он в подпитии непременно сверзится с лестницы и переломает себе пока ещё здоровые конечности, было уже поздно.

Олега, несмотря на его возражения, уложили спать на диване в гостиной. Совершенно обессиленная Лёлька приняла душ и рухнула на широченную дедушкину кровать рядом со сладко сопящей подругой. Блаженно закрыв глаза, она подумала: "Наконец-то!" и, как ей показалось, тут же раздался грохот и жуткий крик.

Вскакивая и путаясь в простынях, Лёлька успела заметить, что Маргариты в постели нет. Из гостиной доносился какой-то странный звук, словно там катались железные колеса. Звук сопровождался раздраженным пыхтеньем и чертыханьем. Влетев в комнату, Лёлька первым делом зажгла свет и тут же сообразила, что произошло.

Просто Маргарита ночью отправилась в туалет, забыв спросонок, что на диване спит Олег. В темноте она споткнулась о костыли, заботливо прислоненные ею же к диванному валику, и грохнулась на пол. Шикарный кружевной пеньюар Маргариты зацепился за один костыль, который попутно сшиб с журнального столика две медные индийские вазы, некогда привезенные адмиралом Тумановым из Калькутты. Второй костыль просто и без затей стукнул спящего Олега по лбу.

Раздраженно обозрев поле битвы, Лёлька остановила, наконец, продолжавшие выписывать на полу вензеля вазы, поставила их на место, отцепила Марго от костыля и, пошатываясь, отправилась досыпать. Злая Марго поплелась в туалет, а Олег потер ушибленный лоб, подтянул костыли и уложил их вдоль дивана на полу. Часы показывали три часа ночи. Следующий крик и грохот раздался ровно через час.

На этот раз Лёлька вскакивала уже не с таким энтузиазмом, Маргарите удалось опередить её и первой примчаться к месту событий. Так что именно ей досталось сомнительное удовольствие разгребать кучу-малу, образовавшуюся из костылей, Олега и бронзовой чаши для благовоний. Сюда же затесались пара журналов и пульт от телевизора. Когда, наконец, Олега усадили на табуретку, утешили и приложили к его многострадальному лбу десертную ложку, он поведал, что передвигался по квартире с максимальной осторожностью и, прежде чем идти через прихожую к туалету, решил включить там свет. Подвело его то, что за время его отсутствия в прихожей появилась новая вещь — чаша. Так что он впотьмах зацепил костылем её ножку, чаша, естественно, повалилась на него, выбив из рук опору, и он упал. Чаша почему-то упала сверху, прямо ему на голову, что вообще противоречит всем законам физики и геометрии.

В этом месте рассказа на Лёльку напал истерический смех, крайне обидевший Олега. Пришлось поить его чаем и уверять, что смеялась она не над ним, что это чисто нервное. Через полчаса была сделана ещё одна попытка хоть немного поспать. Правда, Лёлька и Марго вначале дремали крайне чутко, подскакивая от каждого постороннего звука. Но потом разоспались, и когда в восемь явился следователь, дверь ему открыл раздраженный Олег в трусах, с загипсованной ногой, на костылях и с двумя свежими шишками на лбу.

Мрачно уставившись на элегантного брюнета, благоухающего французским одеколоном, Олег крайне нелюбезно осведомился, что ему здесь нужно. Арсений Петрович, прекрасно, в отличие от своего визави, выспавшийся, сразу узнал едкого и дотошного журналиста Сагайдаченко, попортившего в свое время немало крови его коллегам, и слегка растерялся. Потом он мысленно поблагодарил бога за то, что все-таки не рискнул заявиться к Лёльке с тортом, который вначале собирался приобрести для создания непринужденной обстановки.

Тут на сцену выступила проснувшаяся Лёлька, облаченная поверх пижамы в короткий халатик. Заметив, что Олег уже приноравливается, как ему половчее ухватить костыль, дабы надавать раннему визитеру по шее, она принялась втолковывать ему, кем является гость и зачем он пришел.

Раздраженно грохоча по паркету, Олег ускакал в ванную, а на смену ему появилась Марго в пеньюаре, почти не пострадавшем от ночного контакта с костылем. Пеньюар был совершенно непрозрачным, и фасон имел крайне целомудренный — длиной до пят и никаких декольте, но Маргарита и в нем умудрялась выглядеть достаточно соблазнительно. Так, что бедный следователь окончательно смутился. Лёлька с некоторой досадой отметила, что её наряд у Арсения Петровича подобных эмоций не вызвал, вздохнула и пригласила его входить и располагаться. Сама же потащила Марго в спальню, чтобы сменить ночные наряды на что-то более подходящее для беседы с представителем прокуратуры.