Французское наследство

На этот раз Маргарита не настаивала на своем присутствии при разговоре. Она только собрала постельное белье с дивана и ушла на кухню варить кофе и готовить тосты. Арсений Петрович проводил её взглядом, настороженно прислушиваясь к происходящему в ванной и опасаясь появления из неё изувеченного неизвестно кем корреспондента. Лёлька поняла, что в такой обстановке спокойно поговорить не удастся и пригласила следователя на балкон. Там, усевшись в плетеное кресло около круглого столика, Арсений Петрович более-менее успокоился и даже элегантно закинул ногу на ногу.

Лёлька устроилась точно в таком же кресле, ногу на ногу закидывать не стала, а закурила и спросила:

— Я, наверное, вчера оторвала вас от важного дела? Неудобно получилось.

— Да нет, просто я был у своей тетушки, а она — дама въедливая и непредсказуемая. Толком поговорить всё равно бы не удалось.

"Ну-ну, знаем мы этих тетушек. Тетушки, бабушки, двоюродные племянницы с кучей проблем — вечная отмазка мужиков. Хотя какое мне дело до того, где вчера прозябал сей страж порядка? Хотя бы и в подпольном борделе! Так что будем считать, что он и впрямь наносил визит любимой тетке и наелся у неё пирогов с капустой на неделю вперед", — решила Лёлька с некоторым раздражением.

На самом деле, тетушка Арсения Петровича Арцева пирогов отродясь не пекла. Вчера она потчевала любимого племянника малосъедобным вафельным тортиком и пылкими манифестами о продажности нынешнего правительства. Тяжелый характер Марии Степановны объяснялся её многолетним трудом в УБХСС и двумя крайне неудачными замужествами. На старости лет бездетная и одинокая пенсионерка впала в яростную мизантропию, но требовала от родственников регулярных посещений своей малогабаритной квартиры, заполненной трудами классиков марксизма-ленинизма и томами юридических справочников. Там несчастные подвергались многочасовым пыткам, состоявшим в прослушивании теткиных записей об экономических преступлениях олигархов и правителей всех рангов и их квалификации с точки зрения социалистической законности.

Мария Степановна ежедневно с фанатичным упорством сидела у телевизора, фиксируя каллиграфическим почерком сведения о финансовых злоупотреблениях, коррупции и незаконной приватизации в родном отечестве. Толстые тетрадки с компроматом на несимпатичных ей личностей четко ею нумеровались и складывались на специальную полку, дабы послужить неопровержимыми доказательствами в грядущих, по мнению Марии Степановны, судебных процессах над казнокрадами и мздоимцами. Себе Мария Степановна на этих процессах скромно отводила роль главного обвинителя, а посему готовилась к ним основательно. Родственники же служили неким оселком, на котором она оттачивала свое красноречие, дабы оно не заржавело и не подвело в нужный момент.

Понимая, что избежать каторжных визитов никак не удастся, деморализованные родственники Марии Степановны в один прекрасный момент приняли судьбоносное решение. Они составили график посещений тетушки и теперь навещали её раз в неделю строго по очереди, чтобы никому не было обидно. Так что, оттрубив вчерашний вечер, Арсений Петрович теперь два месяца мог дышать спокойно.

Вот только мысли о том, какой же будет его собственная пенсионерская старость, посещали его всё чаще: вдруг и он станет такой же агрессивной занудой, коллекционирующей всякие гадости из телевизора и желтой прессы? Ну уж нет — лучше заранее придумать себе безобидное хобби, собирать марки или рыбок разводить. Правда, марки и рыбки, точно также как монеты и птички, сердце Арсения Петровича совершенно не грели, вот в чем проблема…

Тут он сообразил, что некоторое уже время сидит и задумчиво пялится на Лёльку. А та точно с таким же выражением уставилась на него.

— Так зачем вы, Елена Викторовна, хотели срочно меня видеть? — проницательно поинтересовался Арсений Петрович.

Лёлька вздрогнула, пепел слетел с сигареты на стол. Она машинально дунула на него и смутилась.

— Просто мне показалось, что вы не успели задать все вопросы, которые хотели, — пожала она плечами.

— Не успел, — развел следователь руками. — Поэтому вы и разыскивали меня через прокуратуру поздним вечером?

— Если бы вы соизволили оставить мне номер своего телефона, не пришлось бы беспокоить вашего дежурного, — обозлилась Лёлька. — А вдруг я вспомнила что-то важное? Но вам это, видимо, совершенно безразлично, ведь вы уже всё про всех решили и преступника арестовали. Не так ли?

— Не так, — миролюбиво ответил следователь. — Мы тщательно расследуем убийство Виталия Бармина, уверяю вас. Оперативники занимаются его окружением, выясняют возможные причины преступления…

— Да, но у вас целая куча дел — убийство за убийством, и поэтому вы не можете разорваться! — желчно закончила за него тираду Лёлька.