Французское наследство

В теплом воздухе пахло распускающейся листвой и чьим-то поздним аппетитным ужином. Лёлька остановилась перед дверью подъезда, стараясь в темноте правильно нажать кнопки на кодовом замке и ожидая знакомого щелчка. Но вместо него раздался громкий скрежет и нарастающий шум. В полном изумлении она замерла, но тут Глеб резко распахнул дверь и, схватив её в охапку, влетел вместе с ней внутрь. Больно ударившись о стену коленом, она не успела даже испугаться или вскрикнуть, как что-то с мерзким грохотом обрушилось позади неё, и в Лельку полетели щепки и осколки. Кашляя в поднявшейся пыли, она звала Глеба, он в ответ тоже принялся кашлять и чертыхаться. Кто-то распахнул внутреннюю дверь, и в скудном свете, попавшем в тамбур, она разглядела Глеба сидящего на полу. Он ощупывал голову и по его пальцам текла кровь.

Начали собираться перепуганные грохотом жильцы, кто-то прибежал с домашними животными и разбуженными детьми на руках.

— Что взорвалось? — спрашивали все друг у друга.

Скорее на улицу! Сейчас дом рухнет! — кричали особо нервные.

Но выход преграждал завал из какой-то железной конструкции, досок и рухнувшего рифленого металлического козырька. Только двум собачкам удалось пробраться сквозь препятствие, и они принялись носиться по двору облаивая подкатившую с пронзительным улюлюканьем милицейскую машину.

Лёльке, которая помогала своему спасителю встать на ноги и отбивалась от наседавших соседей, было видно в свете фар, как озадаченно чешут головы выскочившие из машины милиционеры. Потом они попытались оттащить в сторону искореженную железяку, но она зацепилась за что-то и не поддавалась. Только обрушилось ещё несколько досок.

— Лёлька! — заорала протиснувшаяся сквозь толпу Маргарита. — Ты живая?!

— Вроде, да, — отозвалась Лёлька. — Беги домой, тащи бинты, йод и мокрое полотенце — Глеба зацепило.

— Не нужно, я лучше сам дойду, — отозвался Глеб, отряхиваясь от мусора. — Это просто царапины.

Они попытались пробиться к Маргарите, но возбужденные жильцы все прибывали, и выбраться из тамбура им никак не удавалось.

— Спокойно, граждане! — закричал со двора милиционер. — Разойдитесь по квартирам! Сейчас приедут спасатели и двери разблокируют. Без паники, пожалуйста, вам ничего не угрожает.

— А что случилось-то? — завопили в ответ граждане.

— Ничего страшного — похоже, с крыши ремонтная люлька сорвалась. Пострадавшие с той стороны есть?

— С нашей — нет! Ободрало только слегка, но все живы-здоровы, — отозвался Глеб.

— Тогда дождитесь «скорой», она уже едет!

— Да ладно, мы сами…

— Ну сами, так сами. Мы к вам зайдем поговорить. Вы из какой квартиры? — вопросил милиционер.

— Из восемьдесят шестой, — ответила Лёлька и вздохнула. Общаться с милицией по несколько раз на дню ей изрядно надоело.

— Ой, не нравилась мне эта люлька, — запричитала старушка в халате и наброшенной на него мужской куртке. — Ремонт вона когда закончился, а эта бандура всё висит и висит, всё скрипит и скрипит. Вот и довиселась. Руки-ноги поотрывать за это надо.

— Ладно, гражданка, вот разберемся, и поотрываем, кому чего надо! — почти весело гаркнул с той стороны милиционер. — Идите чай пить, телевизор смотреть!

— Жильцы вняли, наконец, уговорам и, бурно комментируя произошедшее, начали довольно шустро возвращаться к домашним очагам. А Лёльке внезапно стало плохо. Так плохо, что с ней случилась настоящая истерика. Поливая слезами плечо Глеба, она принялась рыдать, пытаясь, что-то втолковать подоспевшей Маргарите. Глеб, стараясь не испачкать кровью Лёлькин плащ, неловко утешал её, поглаживая ладонью по спине. Когда же к ним прорвался Гарик в Лёлькином махровом халате и принялся выгонять всех из тамбура, чтобы непременно сфотографировать последствия катаклизма, Глеб приобнял Лёльку за плечи и почти силой потащил к лифту.

Они ввалились в квартиру, где в компании с Лукашем метался, гремя котылями, вконец изведшийся Олег. Первым делом принялись успокаивать рыдающую Лёльку — Маргарита пыталась споить ей накапанную в стакан валерьянку, Олег — рюмку коньяка, а Гарик рылся в аптечке, выискивая йод и пластырь. Глеба отправили в ванную, выдав ему Лёлькин спортивный костюм — его собственная одежда была покрыта грязью, а в Олеговых шмотках он бы утонул.

Наконец, Лёлька взяла себя в руки, выпила все, что ей предлагалось и дрожащей рукой закурила сигарету.

— А теперь садись и рассказывай! — потребовала Марго.

— Да что рассказывать? Мы только к подъезду подошли, как оно вдруг загрохочет. Если бы не Глеб … Он меня буквально втащил в дверь в последний момент, — Лёлькины губы снова задрожали.

— И что это было, случайность?

— Откуда мне знать? Но я потом сообразила, что могло случиться, если бы нас там было не двое, а четверо… Мы бы просто не успели все в подъезд ввалиться.

— Если ты опять примешься рыдать, то я за себя не ручаюсь, — тряхнула её за плечо Маргарита.

— А вот и я, — появился из ванной Глеб с мокрой головой и обильно смазанной йодом физиономией. — Правда, красавец?

— Ой, ну не фига себе, — спохватилась Лёлька. — И я такой же буду?