Французское наследство

Глубокой осенью 1812 года армия Наполеона с боями отступала из России. Два брата Собаль, потомки древнего, хотя и изрядно обедневшего рода вместе с тысячами французских солдат не чаяли унести ноги из неприветливой, холодной и голодной страны. Старший — Шарль отбивался от преследования русских войск в составе конного отряда маршала Нея, а младший — Франсуа был определен курьером для особых поручений. Положение армии было ужасным: продовольствие истреблялось мгновенно, огромные обозы с ранеными, рыщущие вокруг отряды казаков, а главное — неотступно следующие по пятам русские войска. Франсуа, падая с ног от усталости и голода, носился с поручениями между штабами корпусов, с трудом добывая свежих лошадей. Он уже несколько дней не получал известий от брата и мучился неизвестностью. Армия отступала, оставляя за собой тысячи трупов.

18 ноября, прискакав в Оршу с пакетом для императора, Франсуа узнал, что три четверти отряда Нея погибло при переходе через Днепр. Наполеон уже покинул город, и выступил в Дубровну, но курьер, презрев долг, бросился искать брата среди немногочисленных обессиленных и лишившихся лошадей кавалеристов. Но Шарля нигде не было. Кто-то из солдат вспомнил, что Шарль шел в арьергарде по растрескавшемуся уже льду и провалился в воду вместе с обозной фурой. Вернувшись спустя два месяца в родной дом, Франсуа сообщил родителям ужасную весть.

Но Шарль выжил. Лишь немногие из ушедших под тонкий днепровский лед уцелели — слишком холодной и глубокой была вода. И когда она сомкнулась над головой кудрявого красавца — француза, с судорожным вздохом глотнувшего леденистой каши, никакой надежды выплыть у него не осталось. Так что, очнувшись спустя неделю в полупустом сарае-сеновале, Шарль ещё некоторое время считал себя пребывающим на том свете. Русоволосая девчонка, прибегавшая, чтобы напоить его горячим молоком казалась ему ангелом небесным, а бородатый кряжистый дед — святым Петром.

Уже потом, выкарабкавшись из горячечного бреда, слегка окрепнув и пытаясь вникнуть в незнакомую речь, Шарль постепенно узнал, что жизнью своей обязан этому самому старику, выудившему его багром из прибрежной полыньи. Что уж там караулил дед у полыньи, осталось неизвестно, возможно надеялся поймать проплывающий по течению обозный скарб: крестьяне — народ сметливый и хозяйственный. Но достался старому Фоме только заледенелый французишка в приличном мундире. А сердце под тем мундиром, хоть и слабо, но ещё билось. Вот и вспомнил дед про то, что он христианин, припер находку на закорках в сарай, да бросил — оклемается, его счастье. А внучка, Лизавета принялась выхаживать, как умела, уж больно не по-местному красивым был парень.

В общем, к весне Шарль уже окончательно встал на ноги и за прокорм помогал спасителям по хозяйству — чистил коровник, неумело ворошил вилами сено, топил печь и таскал в деревянных бадейках воду с реки, едва не ставшей его могилой. А по весне отписал деревенский староста барину, что живет у них приблудный француз, и в ответ получил указание: держать француза до баринова приезда в имение, там разберутся.

Выбора у Шарля не было, и когда прибывший помещик Нифонтов, благосклонно оглядев, предложил ему стать гувернером помещичьих деток и обучать их французскому языку и политесу, охотно согласился. Жаль было только Лизавету, проплакавшую все глаза при вести, что её черноглазый красавчик уезжает вместе с барином в Москву. Шарль клялся, что вернется и выкупит её из неволи, вот только денег заработает. Но не вернулся — двух лет не прошло, женился на дочке богатого купца, потерявшей голову от его черных глаз, получил в приданное суконную мануфактуру и большой магазин на Мясницкой улице. К тому времени семейство Собаль уже знало, что Шарль жив, но во Францию возвращаться не собирается, потому что завел в России семью и собственное дело.

Так и получилось, что две ветви рода оказались в разных странах. Оба брата были умны, энергичны и предприимчивы, так что их дети и внуки уже не могли пожаловаться на бедность, да и сами продолжали трудиться, не покладая рук. Связь французские и русские Собали поддерживали самую тесную, поэтому когда в России грянула революция, и Антон Васильевич Собаль понял, что большевики могут в любой момент поставить к стенке всю семью «буржуев» и за изрядный капитал, и за иностранное происхождение, сомнений не возникло — только уехать. На родину предков, во Францию. Собственно, к этому все было готово, вот только младший сын Вася слегка температурил. Но ждать было нельзя, и Собали выехали в Петроград, чтобы оттуда морем добраться до любого французского порта, можно и не французского, только бы уплыть из этой свихнувшейся страны.