Французы на Северном полюсе

Достигнув берега, они увидели те же смерзшиеся льды, даже намека на свободную воду, которую здесь нашел Локвуд, не было.

Как и предполагал д’Амбрие, истина лежала где-то между двумя противоположными утверждениями капитанов Нэрса и Кейна.

Против мыса Уайльда доктор заметил маленький островок, названный Грили островом Локвуда. Именно на этом месте Локвуд прекратил продвижение к Северному полюсу.

В бинокль видна была пирамида, сооруженная тремя путешественниками, и д’Амбрие предложил спутникам посетить этот скромный памятник.

Они пришли туда за час и остановились в изумлении.

В двухстах метрах к северу стояла еще одна пирамида из крупных кусков угля, сооруженная, видимо, совсем недавно.

Д’Амбрие нахмурился.

— Прегель!.. Опять он!

Доктор и Угиук осторожно подняли угольную плиту и вынули из-под нее плотно закупоренную банку из толстого стекла.

В банке лежала бумага с текстом на английском, немецком и французском языках.

— Вы правы, капитан, — сказал Желен, откупорив банку, — здесь есть подпись: Прегель. Прочесть?

— Конечно, бумага для того и положена, чтобы ее читали, так что в неделикатности нас никто не обвинит.

Врач стал читать:

— «Нижеподписавшийся начальник немецкой экспедиции по исследованию Северного полюса поставил здесь знак в память о том, что побывал на этом острове. Он продолжает свой путь и, если будет на то воля Божья, установит еще одну пирамиду в десяти милях к северу от этого места.

Подпись: Юлиус Г. ПРЕГЕЛЬ.

18 мая 1887 года».

— Все! — вне себя от бешенства воскликнул доктор. — Бедный Локвуд, жертва науки! Его обошел на полголовы потомок тевтонов, тупой ханжа! От подобной несправедливости можно вспотеть даже на пятидесятиградусном морозе!

— Почему, дорогой Желен?

— Поступок, типичный для пруссака: поставить свой знак на двести метров дальше знака мужественного предшественника, чтобы объявить: «Я здесь первый!» Как будто он не понимает, что это вовсе не победа, что считать сантиметры в таком деле — верх глупости!

— Немцы, мой друг, бережливы по своей природе и не уступят ни сантиметра. А Прегель стопроцентный немец.

— Будь на его месте англичанин, русский, итальянец, француз, он поставил бы свой знак рядом со знаком Локвуда, выразив тем самым уважение мужественному предшественнику. А вот Юлиус Прегель, скромно называющий себя начальником экспедиции на Северный полюс, словно он уже его достиг, хочет отнять славу у мертвого. Противно! Пойдемте отсюда, капитан.

— Но прежде положим записку на место.

— Разумеется. Мы же честные люди, черт возьми! К тому же мне не хотелось бы лишать потомков такого великолепного памятника немецкой пунктуальности.

— Не огорчайтесь, доктор! Кстати, наш соперник был здесь пять недель тому назад и, видимо, уверен в победе.

— О, капитан! Надеюсь, мы наверстаем упущенное время?

— Я в этом никогда не сомневался. Слышите? Никогда! Мы поставим свои знаки гораздо ближе к Северу!

— А как быть с этим проклятым ледяным барьером?

— Мы пробьем через него проход!

— Но сколько времени уйдет на это!

— Вы забыли, что Прегель, отбывший из Германии на год раньше, обогнал нас всего на пять недель.

— В самом деле!

— Не исключено, что его корабль сейчас находится у Форт-Конгера в поисках зимней стоянки, и, следовательно, «Галлия» несколько впереди.

— До наступления зимы Прегель должен вернуться на корабль…

— Совершенно верно…

— Допустим, его судно не достигнет места, где сейчас стоит «Галлия», и ему придется возвращаться в Форт-Конгер на зимовку. Тогда мы уйдем далеко вперед.

— Хватит фантазировать! А то у меня уже окоченели ноги, напомнив о реальности.

— Пора возвращаться, о нас наверняка беспокоятся, а путь предстоит нелегкий.

Обратно решили идти вдоль другого берега, чтобы исследовать ледяной барьер на возможно большем пространстве.

Такой путь был труднее, но д’Амбрие надеялся найти хоть какой-нибудь проток.

Осмотрев в бинокль мыс Вашингтон, отмеченный Локвудом, и мыс Александр-Рамзей, отряд обогнул остров Мюррей, Де-Лонг-фьорд и отправился в обратный путь по южной части ледового барьера.

К несчастью, похолодало и поднялся густой туман.

— Через тридцать шесть часов мы должны попасть на корабль!

Прохода найти не удалось, зато все были полны решимости пробить его во льдах, чего бы это ни стоило.

Два дня подряд шли по двенадцать часов, наконец в последний раз поставили палатку для ночевки.

— Вперед, ребята!.. Бодрее! Цель близка.

Капитан, обычно спокойный, вдруг стал проявлять поспешность.

Доктор знал, в чем дело, но секрета не раскрыл. Он торопил матросов, словно забыв, как вредно потеть.

А секрет заключался в том, что 14 июля[76], то есть на следующий день, капитан собирался устроить на корабле торжество с вином, угощениями и всякими развлечениями.