«Французы полезные и вредные». Надзор за иностранцами в России при Николае I

Этот план раздела Франции поступил в 1836 году в секретный архив Империи под номером 5076; в ту пору он был сообщен князю Орлову[27]. Переписчика, сделавшего копию, мы не назовем; за свою нескромность он в России может поплатиться жизнью. Что же до соображений, которые могли подвигнуть его выдать эту государственную тайну, их нетрудно угадать, зная продажность, господствующую в России. Подлинник написан на французском – языке, на котором изъясняются дипломаты царскосельского и всех прочих дворов. Кое-какие замечания на полях сделаны то на французском, то на русском, одни карандашом, другие чернилами. Дух документа доказывает, что он сочинен и продиктован либо самим Императором, либо его ближайшими советниками.

В самом деле, на полях «плана» напечатаны комментарии, якобы воспроизводящие рукописные пометы царя и призванные, с одной стороны, показать его жадность и агрессивность, а с другой – предоставить лишний аргумент в пользу достоверности документа (ниже мы приведем несколько примеров таких «псевдоцарских» маргиналий).

Достоверность плана, изложенного в брошюре, была, как мы уже сказали, предметом, волновавшим всех журналистов, писавших о ней. В Англии мнения разделились: «Таймс» и «Стандарт» отстаивали подлинность плана, «Морнинг Кроникл» насмехалась над ними и утверждала, что «подобный документ не мог быть извлечен из архивов русского двора. Гораздо более вероятно, что его родина – какая-нибудь лавчонка неподалеку от Голден-сквер [улица в Сохо, в центре Лондона]», а «Глоб» объявляла, что вплоть до получения неопровержимых доказательств будет считать план Галльской конфедерации фальшивкой. Впрочем, несмотря на это признание, вроде бы снимавшее с российского императора обвинения в покушении на целостность Франции, статья в «Глоб» (переведенная в нескольких французских газетах) была для Николая I отнюдь не лестной, поскольку упоминала слухи о его умопомешательстве, и прежде фигурировавшие в английской и французской прессе, в частности после упомянутой выше агрессивной варшавской речи. Английский журналист, процитированный французским, пишет, имея в виду происшествие с Николаем I, когда неподалеку от города Чембар в ночь с 25 на 26 августа 1836 года его коляска опрокинулась и он сломал ключицу:

Полтора года назад все были убеждены, что когда кучер вывалил российского императора из коляски, мозг этого монарха получил серьезные повреждения. Если самодержавное волеизъявление (быть по сему) датируется 1833 годом, следует признать, что умопомешательство сего государя началось куда раньше, чем он стал жертвой несчастного случая. Его приговор (быть по сему, иначе говоря: Я этого желаю, мне это угодно) творит королей с легкостью и щедростью поистине беспримерной.

Все французские журналисты ссылались на эту версию о сумасшествии императора – хотя бы для того, чтобы ее опровергнуть; в результате получалось, что в той или иной форме мысль о русском императоре, лишившемся ума, муссировалась на страницах парижской прессы. Например, журналист либеральной газеты «Конститюсьонель», тоже, как и остальные, выразивший уверенность в том, что памфлет – абсолютная выдумка, и тем не менее воспроизведший заметку из «Таймс» во всех подробностях, признавался: