Фрегат Его Величества «Сюрприз»

Вперед, в Алипур: просторные, обнесенные стенами сады, уединенные дома; вот готического вида руины с настоящей пагодой у подножья, вот дорогая сердцу ирландца круглая башня. Слон ступает на гравийную дорожку, ведущую к портику — такой портик мог был украшать английский сельский дом, если бы не сделанные по сторонам загоны для тигров и висящий в воздухе запах этих диких зверей. Они расхаживают по клеткам, бросая неукротимо яростные взгляды даже не на людей, а просто в их сторону. Цепи еще волочились по земле, но морды животных были расположены столь тесно друг к другу, что их бакенбарды сливались воедино, и невозможно становилось определить из чьей именно могучей утробы вырывается низкий, раскатистый рев, эхом прокатывающийся по портику. Сынишка смотрителя, разбуженный какофонией, налег на ворот, и тигров растащило по сторонам.

— Милое дитя, — обратился к нему Стивен, — расскажи, как зовут зверей и сколько им лет.

— О, благодетель, зовут их Правда и Ложь, а лет им неимоверно сколько, они жили в этом портике еще до того, как я родился.

— Но территория одного перекрывает территорию другого?

— О, махарадж, мне неизвестно, что значит слово «территория», но ты, без сомнения, прав.

— Прими эту монету, дитя.

О Стивене доложили.

— Опять этот ученый малый, — проворчала леди Форбс, глядя на доктора из под приставленной козырьком ко лбу ладони. — Тебе придется согласиться, что в нем есть нечто — ему приходилось вращаться в хорошем обществе, — но я никогда не доверяла этим полукровкам. Добрый вечер, сэр; рада видеть вас в здравии, мой Ромео-Костоправ … И чего только они с ними не вытворяют: долбят молотками, отпиливают и бросают в таз с кровью, брр… Она меня до слез доведет, если мне еще найдется, чем плакать… Вы застали меня за чаем, сэр: могу я предложить вам чашечку? Он сдобрен джином, сэр — это единственное средство, помогающее в этой проклятой духоте. Кумар! Куда запропастился этот чернокожий содомит? Еще чашку! Так значит, вы похоронили беднягу Стенхоупа? Ну что ж, все мы там будем — только тем и утешаюсь. Бог мой, здесь мне приходилось наблюдать, как хоронят совсем юных! Миссис Вильерс вот-вот спустится. Может, еще по чашечке, а потом поможем ей накинуть что-нибудь? Она лежит наверху совсем нагая, истекая потом под опахалами. Глядя на ваш серьезный вид, смею заметить, что вы могли бы подняться и помочь ей сами, молодой человек. Только не говорите мне, что… А, я всего лишь старуха, а тут вообразила себя молодой девицей. Увы, увы.

Стивен, мой герой-победитель! — воскликнула Диана, в одиночестве идя ему навстречу. — Как рада я видеть, наконец, твою физию! Где ты пропадал все это время? Ты разве не получил мою записку? Садись, садись, и скинь свой сюртук. Как ты можешь разгуливать в нем в такую жару? Мы тут едва не плавимся, как свечи, а ты свеж как… я прямо завидую тебе. Это твой слон там, снаружи? Я велю немедленно отвести его в тень — ни в коем случае нельзя оставлять слона на солнце.

Она подозвала слугу, тупого малого, который никак не мог взять в толк, что ему приказывают, и интонации ее голоса поднялись до высоты, так хорошо знакомой Стивену.

— Когда я увидела слона на дорожке, — с улыбкой продолжала она, — то подумала, что это тот самый несносный Джонстон, он то и дело заявляется ко мне с визитами. Ну, на самом деле он вовсе не несносный, — по сути, весьма интересный человек, американец. Тебе он бы понравился — ты встречал американцев? Я тоже до этого не встречала. Прекрасно воспитан, знаешь ли: болтовня это все про плевки на пол и прочая — и немыслимо богат, вдобавок. Но он утомляет, да и служит источником этих бесконечных проклятых сцен. Как ненавижу я людей, устраивающих сцены, особенно в таком климате, когда последние силы истекают из тебя вместе с потом. В такую жару все раздражает. Но Стивен, что заставило тебя приехать на слоне в этом своем нарядном мундире?

Даже человек, располагающий гораздо меньшими познаниями анатомии, чем Стивен, догадался бы, что под халатом на Диане ничего нет, и Мэтьюрин, слегка нахмурившись, посмотрел в окно: ему хотелось, чтобы его разум не был ничем затуманен.

— Слон был нужен для важности и самоуверенности. За последние недели, с того самого момента как корабль отошел от берега Суматры, я стал замечать, что на моем лице появилось выражение растущего беспокойства. Я наблюдал его, когда брился; еще следил за положением головы, шеи, плеч — самых выразительных частей тела. Время от времени я смотрел снова, и в очередной раз убеждался, что это есть выражение беспокойства, неуверенности, тревоги, даже страха. Я прогонял его, придавая себе вид веселый и решительный, но проходило несколько секунд, и все начиналось снова. Слон хорошо помогает в таких делах. Ты помнишь, при последней нашей встрече я просил тебя оказать мне честь стать моей женой?