Фрегат Его Величества «Сюрприз»

Обед оказался великолепным, ели на золоте. Сам того не подозревая, Джек проглотил фунта два чего-то мясного, плавающего в каком-то огнедышащем соусе. Соседи были любезны, но после того, как общие темы исчерпались, от него отстали, и вперед все двинулись уже каждый своим параллельным курсом и каждый со своим вином. В относительной тишине до Джека доносился разговор сидевших напротив него двоих штатских. Один был пожилой глуховатый судья в зеленых очках и с неприятным голосом, другой — дородный член Совета. К концу обеда оба изрядно набрались. Предметом беседы был Каннинг: его непопулярность, его резкие, независимые действия.

— Судя по всему, что я слышал, — произнес судья, — вы, джентльмены, намерены поднести выжившему пару инкрустированных золотом пистолетов, а может даже серебряный сервиз.

— Не стану говорить за себя, — отозвался член Совета, — поскольку полем моей деятельности является Мадрас, но не сомневаюсь, что здесь найдется немало людей, который не станут проливать слезы, идя за погребальными дрожками.

— А что до женщины? Правда, что они собираются выслать ее как нежелательную персону? Я бы предпочел доброе старое средство: привязать к телеге и обработать хлыстом. Сколько уже лет минуло с той поры, как я в последний раз вкушал это удовольствие, сэр. А у вас руки не чешутся по хлысту? Для нежелательных персон это единственное средство вразумления.

— Жена Буллера хотела посмотреть, как она переносит свое падение, но ее не приняли.

— Повержена, естественно. Раздавлена совершенно. Но расскажите мне об этом отчаянном ирландском костоправе. Эта женщина была его…

За спинами беседующих возник адъютант и что-то зашептал.

— Что? Как? — вскричал судья. — Ах, я-то не знал.

Он спустил с носа очки и уставился на Джека, который обратился к нему:

— Вы говорили о моем друге докторе Мэтьюрине, сэр. Не сомневаюсь, что та дама, которую вы имели в виду, не имеет ничего общего с леди, почтившей Мэтьюрина и меня своим знакомством.

«Нет-нет! — бросились они заверять, — им и в голову бы не пришло оскорбить джентльмена… будут рады принести извинения за любое неосторожное выражение… никогда бы не помыслили с неуважением говорить о леди, знакомой капитану Обри… будут счастливы выпить с ним по стаканчику…»

— Почему бы и нет, — отозвался Джек, но судьи уже и след простыл.

На следующее утро Джек встретил Диану на квартердеке «Сюрприза» с меньшей суровостью, чем та ожидала. Он сказал ей, что Мэтьюрин в данный момент спит, но если она согласится посидеть внизу с мистером Макалистером, тот просветит ее на предмет состояния пациента, а когда Стивен проснется, Макалистер проводит ее к нему. Он послал в каюту все, что мог предложить «Сюрприз» по части угощений, и когда она, после долгого бесплодного ожидания, вышла на палубу, сказал:

— Надеюсь, в следующий раз вам повезет больше. Но правда же, сон для него — величайшее благословение, это первое, что ему сейчас нужно.

— Завтра я не смогу прийти — так много дел. Что если в четверг?

— Разумеется. И еще: если кто-то из моих офицеров может быть вам полезен, я буду счастлив. Пуллингса и Баббингтона вы уже знаете. Может, выделить вам Бондена в качестве эскорта? Эти верфи не самое подходящее место для леди.

— Как мило. Я бы предпочла протекцию мистера Баббингтона.

— Господи, Брейтуэйт, — заявил «пятничный» — чисто выбритый, в сияющей золотым шитьем шляпе — Баббингтон. — Я обожаю эту миссис Вильерс!

Брейтуэйт вздохнул и покачал головой.

— По сравнению с ней все остальные выглядят как шлюхи с Портсмут-пойнта.

— Я никогда больше не посмотрю на другую женщину, ей-богу. Вот она! Я вижу ее экипаж посреди дхоу.

Он помчался вперед, под ручку перевел через переходный мостик на квартердек.

— Доброго вам дня, мадам — встретил ее Джек. — Ему намного лучше, рад доложить, что он съел яйцо. Но горячка еще сохраняется, и очень прошу вас не беспокоить его и не перечить ему ни коим образом. Макалистер говорит, что очень важно ни коим образом ему не перечить.

— Дорогой Мэтьюрин, — сказала она, — как рада я видеть тебя сидящим. Вот несколько манго: они как раз то что нужно при лихорадке. Но ты уверен, что чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы принимать визитеров? Обри, Пуллингс и мистер Макалистер, даже Бонден — они так напугали меня, говоря, что тебя нельзя утомлять или беспокоить, а это, насколько я понимаю, происходит почти одновременно.

— Я силен как бык, моя дорогая, — ответил он. — А при виде тебя поправился окончательно.

— Как бы то ни было, я постараюсь не беспокоить тебя и не перечить ни в коем случае. Сначала позволь поблагодарить тебя за ту милую записку. Она очень добра, и я следовала твоим указаниям.

Он улыбнулся.

— Ты делаешь меня таким счастливым, — промолвил он. — Но есть и иной аспект — нужно на что-то жить, нужен хлеб насущный. Вот в этом конверте…