Фрейд

Если мать придает силу, то отец отнимает ее у ребенка, стремится искалечить и оскопить его? Вымысел превосходит образы сновидений, как в фантастических сказках, к которым Фрейд обращается в глубоком исследовании, опубликованном в журнале "Имаго" в 1919 году под заголовком "Das Unheimliche", что приблизительно переводится на французский язык как "Тревожащая странность". Над этой работой парит огромная и страшная тень кастрирующего Деспота первобытной орды, главного действующего лица доисторической драмы, описанной в "Тотеме и табу", избивавшего и калечившего своих запуганных сыновей. В области, "игнорируемой" работами по эстетике, на "периферии", оставленной без внимания критиками и эстетами, Фрейд прокладывает свои аналитические ходы: литературе ужасов и страхов он придает психологическую значимость, определяет ее как территорию для плодотворных исследований образов сновидений и самых тайных комплексов. "Das Unheimliche" породила огромное число последующих, в том числе самых современных работ не только в литературе, но и в других направлениях искусства, в частности в кинематографе, вызвав поток фантастических картин, ужасных образов, которые автор настоящей книги также пытался анализировать в кратких очерках: "Фетишизм в фильме ужасов", опубликованном в 1970 году в "Новом" журнале по психоанализу", и "Кинг-Конг: о монстре как де-монстрации", вышедшем в 1972 году в номере журнала "Литература", посвященном теме "Фантастическое".

Для освоения области "ужасного" Фрейд берет на вооружение особый инструмент описания - понятие "Unheimliche", или "тревожащей странности". На первых же страницах своего исследования он с особой настойчивостью вводит два термина: "ужасный" и "тревожащая странность", которые повторяет по крайней мере десять раз в нескольких строках, как бы стараясь дать предварительное определение объекту своего анализа, наметить ядро, обычно остающееся непостижимым, и начинает со следующего суждения: "Тревожащая странность является той разновидностью страшного, которая связана с давно знакомыми вещами, всегда бывшими близкими и известными". Связь двух понятий отмечается и в более поздних замечаниях Фрейда: "Мы увидим ... при каких условиях известные вещи могут стать странно тревожащими, пугающими"; а также: "Все новое становится страшным и странно тревожащим; некоторая новая вещь может быть пугающей, однако, разумеется, не все таковыми становятся. Новой, незнакомой вещи необходимо нечто большее, чтобы придать ей характер тревожащей странности".

Находящийся в стратегической позиции термин "Unheimlich" должен сам быть уточнен; и мы видим, какое на редкость длинное филологическое пояснение, занимающее несколько страниц, где приводятся различные значения слов "heimlich" и "unheimlich", разворачивает Фрейд, многократно обращаясь к словарю, используя иностранные языки и давая пространные пояснения всех нюансов своих многочисленных цитат. Из этой исчерпывающей информации приведем лишь несколько наиболее часто встречающихся значений: прилагательное "heimlich", образованное от слова "Heim" - дом, очаг; означает нечто "близкое, известное, интимное, напоминающее о домашнем очаге", не являющееся "чужим, странным"; его "противоположность", как пишет Фрейд, "unheimlich" - это то, что рождает "тяжелый страх"; у Шеллинга он заимствует такое показательное определение: "Мы называем "unheimlich" все то, что должно было остаться тайным, скрытым, но вдруг проявилось". Фрейд подчеркивает особый нюанс одного из смыслов термина "unheimlich", когда он сближается со своей противоположностью - "heimlich".

Как показал в своем исследовании Фрейд, у одного слова могут существовать "противоположные смыслы" и два противоположных слова могут иметь близкий смысл; так что бессмысленно устанавливать банальное лексическое противопоставление двух терминов и рассматривать "unheimlich", как того требует приставка отрицания "ип", в качестве простой противоположности "heimlich". Существует нечто большее, некая более глубокая связь между этими терминами, которую можно лучше понять, если сопоставить их со словами, обозначающими две важнейшие психические категории: "unbewusst" - бессознательное и "bewusst" - сознательное. За явным лексическим противопоставлением лежит сложная динамика взаимоотношений, открывающаяся психоанализу, заставляющему действовать тонкие, скрытые связи между различными значениями и направлениями; "скрытое" исчезает, заторможенное возвращается - и мы начинаем понимать, что в сердце домашнего очага таится страх, а беспокойство и ужас встречаются в знакомом и близком.