Фрейд

Фрейд замечал по поводу нарциссизма женщины, что последний способствует тому, чтобы она стала объектом желания, вызывает у других любовное расположение. Абсолютный нарциссизм Первоотца - настоящая либидная крепость. Он не мог не произвести мощного обольщения сыновей - вплоть до ослепления, оцепенения. Этот процесс, вероятно, может объяснить один из гипнотических механизмов, благодаря которым сохраняется Власть. К тому же, идентифицируя себя с женщинами (матерями, сестрами, дочерьми), принадлежащими Первоотцу, сыновья испытывали к всемогущему Самцу пассивное гомосексуальное отношение, эротическая нагрузка которого поддерживала их состояние зависимости и подчинения.

Энергия либидо действует с совершенно другой интенсивностью и другим результатом в отношениях между братьями в орде и отношениях, связывающих их с матерями и сестрами. Фрейд лишь кратко касается этого вопроса, сохраняя в качестве репера убийство Первоотца и его общественные следствия. Рассматривая весь ход древней истории в связи с отказом братьев от обладания желанными женщинами и запретом кровосмесительства, Фрейд пишет: "Таким образом они спасли организацию, сделавшую их сильными и базировавшуюся, вероятно, на гомосексуальных чувствах и практике, установившихся среди них в период их изгнания".

Акцент Фрейда на гомосексуальных отношениях братьев в первом человеческом сообществе, предшествовавшем убийству Первоотца и сделавшем его возможным, отвечает его мысли о близости гомосексуальной эротики и общественной жизни. "Кажется очевидным, - утверждает он в "Коллективной психологии...", - что гомосексуальная любовь легко приспосабливается к коллективным связям даже там, где она не имеет ограничений: замечательный факт, объяснение которого заведет нас слишком далеко". Фрейд связывает гомосексуальность братьев с их изгнанием, внушая тем самым, что она явилась следствием жестокости отца, угрожавшего кастрацией и требовавшего полного целомудрия.

Жизненность организации братьев, ее эффективность и изобретательность (Фрейд приписывает ей "новый прогресс в цивилизации, изобретение нового оружия...") позволяет предположить, что гомосексуальность представляла собой один из элементов в системе более широких, мобильных, разнообразных эротических отношений, благодаря которым энергия либидо могла перемещаться и воплощаться в природные формы и объекты (что, по-видимому, обеспечило позднее появление тотемизма), а также в интеллектуальную активность.

Можно говорить о первичной братской эротике, характеризующейся высокой мобильностью либидо (обусловленной, вероятно, кочевым образом жизни братьев, бегством и изгнанием), ее индифферентности к объектам (людям, животным, материалам и вымыслам) и достаточно" высокой способностью к сублимации, часто приводящей к эротизации мыслительного процесса.

Эту братскую эротику невозможно отделить от либидных отношений, устанавливающихся между матерями и сыновьями, а затем братьями и сестрами. Фрейд пишет в "Коллективной психологии...": "Не из-за любви ли к матерям и сестрам группа братьев смогла решиться на убийство отца, и можно ли представить себе эту любовь иначе, как первобытную, цельную любовь, то есть тесное смешение любви нежной и любви чувственной?"

Нетрудно предположить, что в условиях орды, под страхом Первоотца отношения вначале - матерей и сыновей, в дальнейшем - братьев и сестер должны были обогатиться чувственностью и нежностью, которые исключались жестокой и агрессивной сексуальностью Деспота. Сила и близость этих либидных отношений способствовали возникновению любовного сообщничества, питали волю к сопротивлению власти тирана и позволяли заложить основы тайной организации, скрепляемой бдительностью и заботой матерей. Эта еще не оформившаяся общественная база, богатая эротическим капиталом, позволила братьям обрести чувство уверенности, послужила опорой для создания их собственного сообщества; сильное эротическое воздействие дало импульс к восстанию. Материнский эрос, защита и любовь матерей с самого начала и даже до этого "начала") способствовали формированию стиля отваги, сопротивления, победы - то, что Фрейд отмечал у лучших сынов, например, у Гете или у самого себя.

В эротической перспективе, которую мы попытались установить, исходя из высказываний Фрейда, убийство Первоотца - это "страшное преступление", давшее рождение цивилизации, теряет свою привилегию основополагающего события, как бы мы его ни рассматривали - как доисторическое, мифическое или выдуманное.

Это, скорее, точка завершения, конденсация мощного процесса эротизации, который сопровождал длительное развитие общества и сопротивлялся смертоносному процессу. В убийстве Отца "вечному Эросу" удалось "утвердиться в битве, которую он ведет со своим не менее бессмертным противником, влечением к смерти" - примерно такой вывод содержится в "Трудностях цивилизации". Убийство Отца является преступлением любовным.