Фрейд

Эта удивительная картина, рисующая момент образования человечества, сопровождается разнообразными деталями, которые уточняют и поясняют ее и к которым мы еще вернемся: клан братьев, чувство вины и т.д. Важно подчеркнуть, что Фрейд устанавливает тесную связь между такими антропологическими понятиями, как Деспот, Орда и Первоначальное Убийство, формами тотемизма и экзогамии и основами эдипова комплекса, так что даже невозможно определить, внедрилось ли доисторическое событие в основу психики или же структура психики выразилась в событии. Во всяком случае, можно сказать, что эдилов комплекс является неким первичным образованием: "Мы находим в эдиповом комплексе, - пишет Фрейд, - начала одновременно религии, морали, общества, искусства, и это прекрасно согласуется с данными психоанализа, который видит в этом комплексе основу всех неврозов".

Еще до того, как на книгу посыпались критические замечания этнологов и антропологов, увидевших в ней незаконное и полное фантазий вмешательство в область их деятельности, тотемический образ мышления, описанный Фрейдом, получил неожиданное воплощение: "30 июня 1913 года, - вспоминает Джонс, - мы праздновали это событие, давая в честь Фрейда обед в ресторане на Константинхюгель, который рассматривали, как тотемическую трапезу". И, как будто египетский дух постоянно присутствовал во всех ключевых моментах его существования, Фрейд получил от своего бывшего больного в подарок египетскую фигурку, которую он поставил на свой письменный стол - подобно тотему.

"Придет смерть, и у нее будут твои глаза" (1914-1926)

Август 1914 года. Фрейд находится в Карлсбаде, где его застает сообщение о начале войны, но оно не вызывает у него особой реакции, которая, как говорится, соответствовала бы важности события. Письмо Абрахаму 26 августа начинается следующей весьма эгоцентрической фразой: "Одновременно с объявлением войны, нарушившим мир в нашем городке, я получил ваше письмо, которое принесло мне, наконец, утешение". Это утешение, как мы догадываемся, связано с избавлением от Юнга и его "приспешников". А в это время разворачивается длинная вереница ужасов, убийств, позора, названная историками Первой мировой войной, о которой Ромен Роллан с удивительной страстью поведал в документальной книге "Журнал военных лет" (19141919).

В течение всех этих событий, резко нарушивших ход истории современного общества, Фрейд, по-видимому, был больше озабочен проблемами психоаналитического "дела", что, однако, не помешало ему через месяц после начала военных действий опубликовать в журнале "Имаго" свои размышления "Современный взгляд на войну и смерть". В процессе редактирования он показывал их Абрахаму, называя "болтовней на актуальную тему... с целью удовлетворения патриотических чувств издателя".

Действительно, говоря о "разочарованиях", вызванных войной, Фрейд делает обобщения, которые можно отнести к достаточно неопределенному разряду "гуманистических". Он энергично обличает находящееся в состоянии войны государство, позволяющее себе несправедливости и жестокости, малейшая из которых обесчестила бы человека", цивилизацию, основанную на "лжи", эффект массы, проявляющийся в том, "что достаточно большому числу, миллионам людей соединиться, чтобы все моральные устои личностей, его составляющих, тут же исчезли, и на их месте остались лишь физические влечения, наиболее примитивные, древние и жестокие". Но он продолжает надеяться, что "логическое ослепление, в которое эта война повергла действительно лучших наших сограждан... лишь вторичное явление, следствие аффективного возбуждения" и что эволюция продолжит "свое движение вперед", если будет "немного больше открытости и искренности в отношениях между людьми...".

Вторая часть "Современного взгляда..." касается проблемы смерти, здесь формулируется вопрос, который призван сыграть важнейшую роль в ближайших трудах Фрейда. Возвращаясь к мысли о том, "что в глубине никто не верит в собственную смерть", "что в подсознании каждого живет вера в собственное бессмертие", и показывая, насколько для современного человека характерно отворачиваться от смерти и набрасывать на нее "покров молчания", Фрейд пишет о необходимости "нового отношения... к смерти". Он задает такой вопрос: "Не лучше ли нам придавать смерти в жизни и наших мыслях место, которое ей соответствует, и уделять больше внимания нашему бессознательному отношению к смерти, которое мы обычно старательно подавляем?" Суть этого нового отношения выражается формулировкой, в которой Фрейд перефразирует старую пословицу: "vis расеm, para bellum" - "хочешь мира, готовься к войне", которая в условиях того времени приобретала особую окраску: "Будет время-сказать: если хочешь выносить жизнь, будь готов принять смерть". Слишком развернутый перевод, данный Фрейдом своей формулировке, приглушает резкость и лапидарность ее звучания в этическом, стоическом плане: если хочешь жизни - готовь смерть, или, в еще более сжатом, рискованном и грозном виде: если хочешь жить - умри.