Фрейд

Ференци умирает 24 мая 1933 года - бесконечно горестная потеря для Фрейда. Он был его любимым учеником, дорогим другом, близким сердцу Фрейда, который одно время даже надеялся видеть его своим зятем, сотрудником с живым и богатым воображением, сумевшим превратить Будапешт в блестящий центр психоанализа, откуда вышли Германн, Балинт, Рохейм, Радо, Клейн, Александер, Шпиц, Лоран, Девере и другие. Расхождения между двумя учеными возникли вследствие технических новаций, которые Ференци пытался ввести под названием "активная терапия" и заключавшихся в требовании к психоаналитику заниматься более активным исповедованием, оставив ортодоксальную позицию нейтралитета (по сути дела - холодных и отстраненных отношений с больным), и стать более благожелательным. В письме от 13 декабря 1931 года, опубликованном Джонсом, Фрейд обращает внимание Ференци на опасность, которая таится в предлагаемых им вознаграждениях пациенту: "Любая революционная мысль, - пишет Фрейд, - может быть вытеснена еще более радикальной. Некоторые независимые мыслители по части техники подумают: а зачем останавливаться на поцелуе? Конечно же, можно пойти и дальше, включив сюда "ласки", в результате которых еще не получаются дети. Затем возникнет потребность в других, более смелых действиях типа скопофилии или эксгибиционизма, и вскоре мы отнесем к психоаналитической технике весь спектр обращения с девицами легкого поведения... Бог-Отец Ференци, наблюдая живую сцену, вдохновителем которой он явился, скажет себе: не стоило ли мне остановиться в технике поощрения перед поцелуем..."

Кроме этих действительных разногласий Джонс, вероятно, относившийся к Ференци как к счастливому сопернику, рисует сомнительную картину обострившегося антагонизма между ним и Фрейдом и изображает его преимущественно в черных красках - как страдавшего анемией, которая ослабляла, делала фаталистом, психически неуравновешенным, склонным к маниакальности. "В течение последних двух месяцев жизни, - пишет Джонс о Ференци, - он был неспособен стоять и ходить, что, несомненно, обострило скрытые склонности к психической болезни". И далее: - "его умственная деградация быстро прогрессировала..., его обуревали тяжелые приступы параноидального типа, то есть склонности к убийству". Джонс, конечно же, не может избежать того, что стало типичным для психоаналитических портретов и получило название последнего маниакального приступа. Об этом свидетельствуют такие фразы о Ференци: "У него появились бредовые идеи", "его последнее маниакальное состояние" и т. д.

Однако более убедительны свидетельства тех, кто был возле Ференци вплоть до его смерти. Имре Германн, долгое время возглавлявший Венгерское общество психоанализа, основанное Ференци в 1913 году, пишет: "Я лично разговаривал с Ференци по его просьбе за несколько дней до смерти. Он говорил, как обычно, в своей раздумчивой манере и высказывал обеспокоенность будущим Венгерского общества". Согласно Михаэлю Балинту и Шандору Лорану, "Ференци находился полностью в здравом уме до самой смерти". Несомненно, Фрейду нужно было последовать совету Ференци, который тот дал через три недели после поджога нацистами Рейхстага в Берлине ("в письме, исполненном паники", по вольной формулировке Джонса) - покинуть Австрию, пока ее не захватил гитлеровский режим!

В 1930 году Фрейду была вручена премия Гёте - престижная официальная немецкая награда. Анна зачитала составленное отцом по этому случаю выступление, в котором речь шла о необходимости использовать концепции психоанализа при исследовании жизни великих людей - так, как это сделал он сам, Леонардо да Винчи и Гёте. Вскоре в возрасте девяноста пяти лет умирает мать Фрейда. Объясняя Ференци в письме от 16 сентября 1930 года, что это "огромное событие" подействовало на него особым образом (причем сюда примешивалось "чувство освобождения"), он уточняет: "Я не имел права умереть, пока она была жива, теперь у меня есть это право. Так или иначе, ценности жизни существенно изменились в глубинах моего сознания". На свой семадесятипятилетний юбилей в следующем году Фрейд отовсюду получает послания, поздравления и подарки. "В Нью-Йорке, - пишет Джонс, - в Риц Карлтон Отеле был организован банкет на сто персон", а Фрейду была послана телеграмма, приветствовавшая в его лице "неутомимого исследователя, открывшего неизведанные материки Я и придавшего новое направление науке и жизни". Получая в качестве подарка из рук Марии Бонапарт "греческую вазу, он заявил: "Как жаль, что ее нельзя будет взять с собой в могилу". Удивительно пророческое замечание: именно в этой вазе покоится прах Фрейда и его жены Марты.