Фрейд

Наличие рака в теле Фрейда и во всем его существовании, чрезвычайно осложняющего жизнь, все более усугубляющегося со временем, вызываемые им страдания, постоянная угроза смерти - одного этого было бы достаточно, чтобы придать особую окраску биографическому исследованию. Но кроме того, нельзя не увидеть связи этих органических изменении, вылившихся в своего рода явление культуры, и своеобразных и глубоких размышлений Фрейда на тему влечения к смерти, Танатос , получивших в современном мире такой широкий отклик, о каком он и не помышлял. Так обретает свой смысл - органический, экзистенциальный и культурный - выражение, ставшее заглавием французского перевода книги Макса Шура: "Смерть в жизни Фрейда". Мы постараемся описать это поразительное явление разрушения, которому Фрейд бросал вызов в течение шестнадцати лет.

Максу Шуру - врачу широкого профиля, интересовавшемуся психоанализом, довелось лечить в Вене в 1928 году Марию Бонапарт. Это она убедила Фрейда принять Шура в качестве личного врача, способного непосредственно и добросовестно следить за развитием рака, по причине которого Фрейд перенес операцию в 1923 году. В своей книге Макс Шур описывает свой первый визит к Фрейду: "Во время этой встречи я не почувствовал никакой снисходительности мэтра, мудрого по отношению к молодому врачу, который был на сорок с лишним лет моложе. Пронизывающий взгляд удивительно выразительных глаз не мог не подействовать на меня, но Фрейд тут же помог мне преодолеть смущение, сказав, что он оценил мой метод лечения Марии Бонапарт". Шур вспоминает, как Фрейд, "проницательно посмотрев" на него, сказал: "Обещайте мне еще одну вещь: когда придет такой момент, вы не заставите меня бесполезно страдать". Со своей обычной прямотой Фрейд поставил вопрос о гонорарах; когда ему однажды показалось, что Шур недостаточно оценил свои услуги, он послал ему письмо с просьбой начислить себе более высокий гонорар. Хирург Пихлер отметил этот факт в первых же своих записях: "26. 9. 1923; ...Пациент поставил условием, что его будут лечить не как собрата, а он будет платить гонорары". За исключением единственного перерыва с апреля по июль 1939 года, во время которого Шуру пришлось поехать в Соединенные Штаты, чтобы подготовить свой переезд туда, он все время находился возле Фрейда, до самой его смерти.

До появления рака Фрейд страдал от различных болезней: в конце 1880-х - начале 1890-х годов - "повторяющиеся приступы тахикардии с жестокой аритмией, боли в груди, отдававшие в левую руку, и одышка". Возможно, согласно некоторым симптомам, весной 1894 года Фрейд страдал "тромбозом коронарных сосудов". Шур высказывает гипотезу о "никотиновой интоксикации", подчеркивая большую роль табака в жизни Фрейда. Неисправимый курильщик, Фрейд мог лишь в редких случаях воздержаться от табака. Его потребность в курении была такова, что Шур говорит о настоящей "табакомании", которой были выдвинуты различные объяснения. Вильгельм Рейх видел в ней следствие сильного влечения к агрессии. Шур полагает, что табак позволял Фрейду "поддерживать постоянную сублимацию", и рассматривает гипотезу "особого фармакологического эффекта никотина. Фрейд сам выдвинул такое предположение, отвечая "на вопросник, разосланный многим лицам и касавшийся их привычки к курению", где, в частности, написал: "Я начал курить в двадцать четыре года, сначала сигареты, а вскоре - исключительно сигары; я курю еще и сегодня (в возрасте семидесяти двух с половиной лет) и с ужасом думаю об отказе от этого удовольствия... Я остаюсь верен этой привычке или этому пороку и полагаю, что обязан сигаре высокой трудоспособностью и лучшим самообладанием. Примером для меня в этом служит мой отец, который был великим курильщиком и оставался им до восьмидесяти одного года".

Удивительно, но, как замечает Фрейд, с самоанализом у него было связано то, что сердечные нарушения "часто замещались желудочно-кишечными расстройствами", кроме того, последние совпадают с появлением в его работах "анальной" темы. Пребывание в Соединенных Штатах отмечено неприятностями с кишечником, которые он отнес на счет американской кухни; он жалуется также, в связи с болями в предстательной железе, на способ обустройства у американцев, заявляя Джонсу: "Вас ведут через километры коридоров и приводят, наконец, в подземелье. Там вы находите мраморный дворец, но как же долго до него добираться". Помимо искривления носовой перегородки, что привело к необходимости сделать операцию у Флиесса, а также, как пишет Шур, "большого фурункула на мошонке, который пришлось вскрывать", Фрейд жаловался в письмах на частые приступы депрессии и недомогания, вызванные гриппом, насморком, простудами и т. п.