Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы

Все пришли в полный восторг. Телеграмму передавали из рук в руки, читали вслух. Я была очень рада, хотя вскоре мне пришлось иметь дело с последствиями чрезмерного внимания. Новости распространились быстро – миссис Райан была в восторге и хотела всем меня показать. Вскоре обо мне писали все американские газеты. Во мне стали видеть члена королевской семьи, меня просили научить правильно делать реверанс и помахивать рукой, как королева. На одном из последних балов мне преподнесли настоящий трон. Я чувствовала себя очень неловко. В газетах появились статьи с фотографиями, на которых я выглядела как олень, оказавшийся в свете фар машины. В «Вашингтон пост» статью озаглавили так: «Девушка с родословной тоже может быть красивой».

Какая ирония судьбы: только что я каталась на автобусах, и вот меня уже ожидают месяцы репетиций самой важной церемонии Британии.

Конечно, я расстроилась, что поездка моя оказалась слишком короткой, но такое предложение привело меня в восторг. В нашей семье многие были конюшими и фрейлинами, а теперь эта роль досталась мне. Я чувствовала, что мне безумно повезло: я стала избранной – потому что оказалась нужного роста и размера и была незамужней дочерью графа, герцога или маркиза. Забавно, но разрыв помолвки с Джонни пошел мне на пользу.

Бедная Кэри страшно завидовала. Завидовали мне и другие семьи. Не только я должна была принять участие в процессии, но и мама – королева попросила ее стать камер-фрау, то есть главной фрейлиной двора.

Событие это имело и неожиданные последствия: мне удалось продать огромное множество наших изделий, особенно кружек. По ним все с ума сходили. Когда мама встречала меня в Саутгемптоне, нас сразу же окружили журналисты и фотографы. Я же радостно размахивала книжкой заказов – я гораздо больше гордилась своими продажами, чем статусом фрейлины. Я сошла с корабля и сразу же оказалась в центре внимания – все хотели взять у меня интервью.

Глава четвертая Коронация

В мае мы с мамой приехали в Лондон и остановились у Га. Во второй половине мая нам предстояло двенадцать репетиций в Вестминстерском аббатстве. Кэри дулась, зато отец был страшно горд и махал нам на прощание с большим энтузиазмом.

Мне предстояло стать одной из шести фрейлин. Всех я знала очень хорошо: Рози Спенсер-Черчилль была обручена с первым кузеном моей матери; родители Мэри Бейли-Хэмилтон, граф и графиня Эддингтон, были близкими друзьями моих родителей. Лучше всех я знала Джейн Вейн-Темпест-Стюарт: моя тетя Сильвия была замужем за ее дядей, а сестра Джейн, Аннабель, была лучшей подругой Кэри. Они были так близки, что, когда мать Джейн и Аннабель заболела, моя мама организовала в Лондондерри-Хаус общий бал для Кэри и Аннабель. Девушки и там ухитрились отличиться: когда герцог Глостерский попросил маму представить его им на балу, мама с ужасом обнаружила, что девушки сбежали в ночной клуб. Я бы не осмелилась даже подумать о таком, но Кэри всегда была настоящим сорванцом.

С двумя фрейлинами, Джейн Хиткот-Драммонд-Уиллоуби и Мойрой Хэмилтон, я никогда не встречалась. Мы не сразу познакомились, потому что репетиции, организованные герцогом Норфолком, были мероприятиями официальными и времени на болтовню не оставалось. На репетиции мы приходили в черных костюмах, шляпках и перчатках, совсем как наши матери.

Как наследный граф-маршал, герцог Норфолк уже организовывал коронацию Георга VI. Он ничего не пускал на самотек. У него все было строго определено: 94 графика – каждая часть церемонии была расписана по минутам, все движения и перемещения. Он учел даже такую мелочь, что его собственную лысину нужно несколько раз припудривать, поскольку церемонию планировалось снимать с воздуха. Нужно было предусмотреть множество деталей. В репетициях участвовало огромное множество людей, в том числе комментатор «Би-би-си» Ричард Димблби, которому предстояло вести репортаж в прямом эфире. Он был настолько предан своему делу, что переехал из дома на собственную яхту, которую пришвартовали у Вестминстерского причала – Ричард хотел находиться максимально близко к аббатству.

Роль фрейлин заключалась в том, чтобы нести шлейф королевы, пурпурный шестиметровый бархатный шлейф, отороченный горностаем. Таким образом, мы вшестером шли прямо за королевой. Правительница гардеробной, вдовствующая герцогиня Девонширская, шла за нами, а за ней – правитель гардеробной и две камер-фрау, моя мама и графиня Юстон. За ними располагались четыре фрейлины. Роль мамы была сугубо церемониальной, но вдовствующей герцогине досталась роль активная: как правительница гардеробной, она должна была помогать пятому маркизу Чолмондели, лорду обер-гофмейстеру, в организации переодевания королевы.