Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы

Самым приятным для меня в тот вечер стало возобновление дружбы с принцессой Маргарет. На рассвете мы стояли с ней в портике Холкема, любовались пролетающими гусями и болтали. Я поняла, что хотя мы уже выросли, но детская дружба не исчезла. В таких отношениях всегда можно было начать с того, где мы остановились. В жизни Маргарет многое произошло. В моей тоже. И вот мы стояли и встречали рассвет – рассвет нашей взрослой жизни.

Хотя тот вечер стал одним из самых прекрасных в моей жизни, тогда же произошло нечто ужасное, о чем я много лет не догадывалась. Когда гости начали расходиться, чтобы на рассвете лечь спать, Дэвид Огилви, проходя мимо фонтана, который работал всю ночь, заметил в воде куртку. Дотянуться он не смог, поэтому вернулся домой за помощью. Оказалось, что в фонтане утонул молодой садовник. Сотни людей танцевали, смеялись и пили шампанское – а он погиб. Мне об этой трагедии не рассказали. Отец был страшно расстроен, другие садовники тоже. Но никто не хотел меня тревожить. Я много лет даже не представляла, что произошло на моем балу, и вспоминала ту ночь с теплотой. Теперь же воспоминания мои омрачены той трагедией.

Хотя на собственном балу я не встретила любовь всей жизни, за время сезона у меня появилось несколько хороших друзей. Я познакомилась с Найджелом Ли-Пембертоном. Он был очень мил – пожалуй, даже слишком. Найджел был певцом, впоследствии он уехал за границу и стал выступать под именем Найджел Дуглас. Он был очень добр – но симпатизировал мне сильнее, чем я ему. Что бы он ни планировал, что-то всегда шло не так.

Однажды он пригласил меня в оперу. Я согласилась, и он предупредил, чтобы я была готова к определенному времени. К сожалению, я опоздала. Подбегая к дому Га, чтобы собраться в театр, я, к своему ужасу, увидела огромный конный экипаж. «Господи, – подумала я, – неужели это сюрприз Найджела?»

Найджел, разумеется, страшно нервничал, потому что мы уже опаздывали и никак не могли добраться до Ковент-Гардена в экипаже. Мы вызвали такси, а экипаж забрал нас после спектакля. Сидеть в нем было страшно неловко. Мы ехали по Сент-Джеймс-стрит, и все вокруг смотрели на нас. Неожиданно раздался жуткий грохот, который привлек к нам еще больше внимания. Колесо экипажа зацепилось за бампер такси, мы застряли, все машины вокруг засигналили, на улице возникла полная пробка. Я была в ужасе. Мне было страшно жаль Найджела – ведь он хотел устроить мне такой милый сюрприз.

В другой раз он попросил меня помочь ему во время выступления в ночном клубе. В центре сцены была установлена золотая клетка.

– Ты будешь сидеть в клетке на жердочке и станешь раскачиваться – ведь моя песня называется «Птичка в золотой клетке», – сказал Найджел. – Это будет чудесно!

Я согласилась, но это было совсем не чудесно, а очень даже неприятно.

Мы с Найджелом расстались.

Успешнее сложились мои отношения с Роджером Мэннерсом. Он оказался обаятельным и интеллигентным, но, на мой вкус, чрезмерно нервным. Забавно, но мой будущий муж оказался самым нервным человеком в мире! За Роджером последовал Джонни Олторп. Он недавно вернулся из Австралии, где был помощником губернатора Южной Австралии. Отец пригласил его погостить в Холкеме, и стоило ему переступить порог нашего дома, как я безумно в него влюбилась. Он казался мне замечательным: веселый, обаятельный, красивый. Мы вместе ездили в Лондон. Как-то вечером мы гуляли по саду, и он сделал мне предложение. Меня охватила безумная эйфория. Несколько дней мне казалось, что я не хожу, а парю в воздухе. Мы сказали нашим родителям, но все остальные ни о чем не догадывались.

Все было как в тумане. Когда я танцевала с другими (возможно, самыми замечательными) молодыми людьми, мне было совершенно неинтересно. Я смотрела только на Джонни. К этому времени я уже съехала от Га и поселилась у подруги королевы Елизаветы, леди Фермой. Ее семья тоже жила в Норфолке, и их дом располагался на территории Сандрингема.

Леди Фермой была очень общительна.

– Если молодой человек тебя куда-то приглашает, – говорила она, – обязательно пригласи его сначала с гостиную и предложи что-нибудь выпить.

Я так и поступила, и это была моя ошибка. Когда я их познакомила, глаза леди Фермой загорелись. В следующий раз, когда Джонни заехал за мной, в гостиной его ждала не только сама леди, но и ее дочь – она специально вызвала ее из школы. В тот момент дочери леди Фермой, Фрэнсис, было всего пятнадцать, но после знакомства с Джонни она прислала ему письмо и пару собственноручно связанных охотничьих гетр.

Вскоре после этого мы с Джонни должны были встретиться в Аскоте. Он был конюшим короля, и меня пригласили остановиться в Виндзорском замке, чтобы поехать на скачки с королевской семьей. Мне не терпелось увидеться с Джонни. Предстоящий уикенд казался мне волшебным.