Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы

Идея бала заключается в том, чтобы каждый танец дебютантка танцевала с новым партнером. К концу вечера и уж точно к концу сезона кто-то непременно сделает тебе предложение, и ты войдешь в замужнюю жизнь. Это игра вероятностей. Дилемма возникает, когда у тебя не находится партнера. На таких балах свободные девушки собирались в туалетных комнатах, чтобы припудрить носики. Здесь велись долгие разговоры друг с другом и с местными работницами. Мы так увлекались, что порой забывали о главной цели бала. Работниц гардеробных и туалетных комнат мы знали прекрасно.

Я была очень застенчива. Братьев у меня не было, а отец отличался старомодностью. Мне было трудно пройти по тонкой линии отношений с противоположным полом, не потеряв равновесия. С одной стороны, нужно привлекать мужчин. С другой – их нельзя привлекать слишком сильно. Будешь флиртовать слишком слабо, они выберут более привлекательную девушку. Перегнешь палку – испортишь репутацию. Распущенность не красит девушку, вот почему у всех нас были компаньонки. Золоченые кресла стояли вокруг танцевального пространства. В этих креслах сидели матери, тетушки, старшие сестры и другие ответственные женщины, способные предотвратить любой скандал. Они действовали как суровое напоминание, «отпугиватель» не самых удачных идей молодых людей (а порой и юных девушек). Некоторые молодые люди сразу же считались ненадежными – с такими не стоит ездить в такси.

Весной 1950 года меня, как и всех дебютанток, представили ко двору. Мама в свое время надела бы по такому случаю летящее белое вечернее платье с пышной юбкой, но времена изменились. Традиции тоже: мое представление ко двору происходило днем, и на нас были относительно короткие платья.

Накануне моего совершеннолетия, в июне 1950 года, в Холкеме проходил мой личный бал. Первый такой бал был устроен в июне 1740 года в честь Томаса Кука, первого графа Лестера во втором его воплощении. 130 гостей собрались в оранжерее, освещенной тысячами свечей, закрепленных в канделябрах. Прошло более двухсот лет, и Холкем вновь озарился – на сей раз военными прожекторами. Над длинной подъездной дорожкой повесили цветные лампочки. Дом был залит светом. Осветили даже обелиск и лес. Все было, как в диснеевском фильме. Музыка из бального зала доносилась до самых дальних уголков парка.

«Татлер» назвал меня «дебютанткой года», и мне было очень приятно, хотя такой статус еще больше усилил давление. Сезон начался лишь в мае, поэтому на своем балу в июне я почти никого еще не знала.

Когда я собиралась надеть платье из парашютного шелка, которое так нравилось маме, отец сказал:

– Надеюсь, ты не будешь похожа на парашют.

Я страшно расстроилась. Отец всегда умел говорить не то, что нужно, и никогда не вселял в меня уверенность. Через несколько лет в день моей свадьбы он сумел выдавить из себя лишь пару слов: «Надеюсь, ты это сделаешь».

Гости, которые расположились во многих домах Северного Норфолка, сначала устраивали совместные банкеты, а потом отправлялись на балы. Балы начинались в десять-одиннадцать часов и продолжались всю ночь. Принцесса Елизавета находилась на Мальте и к нам не приехала, но в одиннадцать приехали король, королева и принцесса Маргарет. Отец встретил их у Южных ворот и сопроводил по длинной подъездной дорожке до самого дома.

Выйдя на мраморную лестницу, я огляделась вокруг. Что могло бы быть более романтичным, чем знакомство с судьбой всей моей жизни на собственном балу? Но шансы были невелики. Отец позволил мне пригласить только кузин и школьных подружек – мужчин на балу было маловато. Он сам составлял список приглашенных – исключительно «людей нужного сорта», так что на моем балу собралось множество незнакомцев, кузенов и друзей отца.

Бал устроили в парадных апартаментах. Играл ансамбль Томми Кинсмена Deb’s Delight – самый популярный на подобных балах. Томми Кинсмен играл на нескольких балах, где я уже успела побывать, и я знала, что он с удовольствием играет по заявкам. Мы с подружками составили список любимых песен и передали музыкантам. Принцесса Маргарет тоже была поклонницей этого ансамбля – весь вечер она буквально сияла от радости.

Среди ночи подали легкий ужин – яйца, оленину, овощи из нашего поместья и шампанское из наших подвалов. Накануне я много времени провела на кухне, наблюдая, как готовятся деликатесы. Карточки еще никто не отменил, и в таких условиях ужин казался просто роскошным. Вечер стал потрясающим праздником веселья и радости.

Но как бы замечательно все ни было, мне было страшновато. Я немало времени провела у стенки и в парке. Я предлагала шампанское гостям. Я чувствовала себя неловко – кого-то из мужчин я просто не знала, а кое-кого предпочитала избегать. Я с удовольствием смотрела, как принцесса Маргарет танцует с Марком Бонэм Картером, дядей Хелены Бонэм Картер, с другом семьи Билли Уоллесом (позже принцесса даже собиралась выйти за него замуж) и с моим кузеном Дэвидом Огилви. В легком голубом платье принцесса кружилась в вихре танца. Чувствовалось, что вечер доставляет ей большое наслаждение.