Фрейлина. Моя невероятная жизнь в тени Королевы

Я получила консервативное воспитание. Я приехала в изысканном вечернем шелковом платье. Это был первый день моего медового месяца – и тут такой сюрприз! Почему Колин решил, что это хороший сюрприз, почему он решил, что мне это понравится, я не знаю до сих пор. Мы сидели рядом, но, к счастью, не видели друг друга в креслах. Я откинулась на спинку и сидела очень прямо, зажмурив глаза и боясь увидеть, что Колин делает рядом со мной.

Сплетенные бледные тела французской пары на постели были самым непривлекательным зрелищем, какое только можно представить. Мне это показалось просто отвратительным. Нас спросили, не хотим ли мы присоединиться. Я вежливо отказалась. Они с недоумением продолжили. Закончив, они поднялись и вышли. Мы с Колином остались в креслах. Мы не произнесли ни слова. Я думала только о том, что такой медовый месяц должен продлиться шесть месяцев. Шесть месяцев. Как это выдержать?!

Из Парижа мы на лайнере «Королева Мария» отправились в Нью-Йорк. В первый же вечер на борту Колин вышел из себя. Он кричал и ругался. Мне следовало бы к этому привыкнуть, но в тот момент это стало для меня настоящим шоком. На сей раз все дело было во мне. Мой отец всегда был сторонником свежего воздуха. Он вечно требовал, чтобы я спала с открытым окном. Как только мы вошли в каюту, я открыла маленький круглый иллюминатор. Ночью, когда мы вышли в открытое море, волна захлестнула корабль – и нас в нашей каюте. Колин буквально взбесился. Он орал, что я сделала это нарочно. А потом он простудился – естественно, пока он не почувствовал себя лучше, он постоянно напоминал мне о той злосчастной волне. Пока Колин лежал в постели, я была предоставлена сама себе, и это было большим облегчением. Я ходила в кино, по магазинам и ресторанам. Иногда я просто сидела и с удовольствием наблюдала за людьми – десятки очень зрелых дам прогуливались по палубе в роскошных драгоценностях в сопровождении молодых жиголо. К моменту прибытия в Нью-Йорк Колин выздоровел, и мы отправились прямо на Кубу, охваченную политическими беспорядками. Популярность Фиделя Кастро росла, но президент Батиста все еще удерживал власть в своих руках. Хотя отель, где мы остановились, был недостроен, и комаров повсюду было огромное множество, медовый месяц стал налаживаться. Больше никаких неприятных сюрпризов – мы с Колином наконец поладили. Он немного успокоился, но все изменилось, когда он потащил меня на петушиные бои.

Петушиные бои играют важную роль в социальной жизни Кубы (или, по крайней мере, играли в то время). Мы вместе с другими зрителями сидели вокруг круглого ринга в темной комнате, освещенной лишь несколькими тусклыми лампочками. На ринге бились два петуха, их подбадривали хозяева. Я не ощущала ни азарта, ни восторга: петушиные бои оказались развлечением не для меня. Да и атмосфера в зале царила весьма напряженная. Памятуя о печальном парижском опыте, я опасалась чего-то худшего. Мне неприятно было смотреть, как мужчины жестоко провоцируют петухов – дергают их за перья, кричат на них, заставляя раздувать грудь. Разъярив петухов в достаточной степени, они выпустили их на ринг – просто швырнули друг на друга, чтобы началась драка. И драка должна была начаться. Но на этот раз один из петухов не бросился на противника, а взлетел и кинулся ко мне. Я была единственной светловолосой зрительницей. Думаю, петух принял мои светлые волосы за солому. Я и моргнуть не успела, как петух уселся мне на голову и вцепился в скальп. По моей щеке потекла кровь. Колин пришел в ярость. Он орал, что я все ему испортила, что он сделал большую ставку и из-за меня лишился денег. Вскоре вся толпа орала на меня, петух все сильнее вцеплялся мне в волосы, а я была в полном ужасе.

Но на этом мои испытания не кончились. Медовый месяц превратился в череду неприятных ситуаций. Мы решили отправиться в Йеллоустон, штат Вайоминг. Дорога была длинной, и в поезде Колин снова вышел из себя – на сей раз во время карточной игры. Поезд совсем не напоминал Восточный экспресс, так что заняться в дороге было нечем. Большую часть времени мы проводили в своем купе. Там было очень тесно, даже когда Колин сидел, а я лежала на полке, которую можно было поднимать с помощью рычага, чтобы освободить место. Мы оба любили играть в карты, но оставалась одна проблема: Колин не любил проигрывать. Мне выпали удачные карты – намного лучше, чем у него. Я молилась, чтобы плохие карты выпадали мне, но удача была на моей стороне. Я выигрывала и чувствовала, как меняется настроение Колина. В конце концов он взорвался, вскочил и сознательно дернул рычаг. Полка, на которой я лежала, поднялась, придавив меня к стене. Руки и ноги мне буквально расплющило, и я больно ударилась головой.