Френдзона

Я отправила ему запрос на добавление в друзья, продолжая смеяться над последними словами. Через секунду пришел запрос от него, который я тут же подтвердила.

Мы замолчали: рассматривали фотографии друг друга.

— Я и не знала, что ты занимаешься скалолазанием, — удивилась. Джош висел на отвесной скале. Со страховкой и в шлеме, выглядел он, как всегда, очаровательно. — Еще и на водных лыжах катаешься.

— Тайлер, — сухо отозвалось в трубке.

Я совсем забыла про эти фотографии. Мы с Тайлером на танцевальном вечере для морпехов. Еще несколько глупых селфи, когда он приезжал в увольнение. На одном снимке целуемся.

— Селеста красотка, — нанесла я ответный удар, фотография за фотографией разглядывая их смеющиеся физиономии. Она как Слоан. Могла обойтись без макияжа. Светилась от одной улыбки.

— Ты красивее, — не растерялся он.

— А у тебя член больше, чем у Тайлера.

Мое сравнение вызвало взрыв смеха. Я сразу представила, как горят его глаза, а на щеках появляются ямочки.

Я скучала.

Боль пронзила меня. Как же давно мы не виделись, и почему-то время совершенно не лечило, как это бывало с Тайлером.

Тайлер тускнел. Тускнел всегда, хоть мы и болтали по телефону, по «Скайпу», переписывались. А Джош, наоборот, становился все ярче. И чем дольше я жила без него, тем глубже проникала боль.

Надеюсь, у самого Джоша все было не так. Я уповала на то, что за время нашей разлуки он охладеет ко мне, потому что и дальше держать оборону я не смогу. Слишком сильно мне его не хватало, слишком мало времени осталось нам двоим.

Что со мной будет, когда все закончится, когда после свадьбы я скажу ему, что больше не хочу его видеть? Я этого не переживу.

Я снова вернулась к ленте, и настроение сразу упало.

У него было полно фотографий с племянницами и племянниками. Вот он в больнице с новорожденным на руках. Вот катает кого-то на загривке. А вот лежит по шею в песке на каком-то пляже, а рядом два очень похожих на него сорванца с красными пластиковыми лопатками.

— Ты и вправду любишь детей. — Это было скорее утверждение, нежели вопрос.

— Приезжай в Вегас. Давай поженимся.

Я фыркнула. Черт, он и впрямь выпил лишнего.

— И затмим собой Брэндона и Слоан?

— Да ладно тебе. Почему нет?

— Ты сколько выпил?

Опять икание.

— Ты мой единорог.

Я глупо улыбнулась. Да уж. Совсем рассудка лишился.

Но он продолжал:

— Когда встречаешь единорога, надо на ней жениться. Я без конца о тебе думаю. Ты когда-нибудь думаешь обо мне?

Всегда.

— Каждый раз, когда хочется потрахаться.

Он смолк. Возникла какая-то неловкая пауза. Как будто его разочаровали мои слова. По крайней мере, мне так показалось. Я терпеть не могла врать.

— Кристен… Кажется, меня сейчас вырвет.

Я захлопнула крышку ноутбука. Комната снова погрузилась в темноту, я села и наклонилась головой к спинке кровати. Джош никогда не вспомнит этого разговора. Он слишком пьян.

— Джош?

Прошло немало времени, пока в трубке послышалось неразборчивое:

— Да?

Я глубоко вздохнула.

— Я постоянно о тебе думаю. Я скучаю, когда тебя нет рядом.

— Правда?

— Правда.

Как же приятно было сказать это вслух. Сказать ему. И плевать, что он в стельку пьян и ничего не вспомнит, но мне надо было произнести эти слова хотя бы раз, освободиться от них.

Я заговорила тише:

— Когда тебя нет рядом, во мне будто образуется пустота. Я думаю о том, что ты делаешь. С кем ты. Я по сто раз читаю твои сообщения. — Сердце бешено стучало. — Мне очень хотелось ответить, что я тоже скучаю, только нельзя. Но я скучаю. Последние две недели — настоящая пытка для меня.

Он застонал, и я услышал какой-то металлический скрежет. Видимо, подтянул к себе мусорное ведро.

Я вздохнула.

— Джош, не вырубись там. Возвращайся в номер.

— Не. Я хочу с тобой поговорить, — сплюнул он. Все мои слова пролетели мимо него.

Мы немного помолчали.

— Джош? — проверила я, в порядке ли он.

— Бери Слоан и приезжайте завтра. Давай поженимся. Ну, давай.

Я улыбнулась.

— Я не могу выйти за тебя.

Сплюнул.

— Почему? Я буду хорошим мужем. Я буду заботиться о тебе. Я буду отличным отцом.

Я отдернула трубку, мое горло внезапно сжалось, и я чуть не всхлипнула. Собравшись с силами и стиснув зубы, я снова поднесла телефон к уху.

— Знаю, что будешь, — прошептала я. — Поэтому и не могу.

Опять тишина.

И вдруг темноту пронзили слова:

— Я люблю тебя.

По щекам текли слезы, комок в горле грозился вот-вот лопнуть.

— Я тоже тебя люблю.

И телефон замолчал.

Глава двадцать седьмая Джош

Я тоже тебя люблю.

Я попытался припомнить, что такое страшное должно произойти в жизни человека, чтобы он моментально протрезвел. Убийство. Жуткая авария.

Кристен, говорящая, что любит меня.

Я не забыл.

Брэндон готов был сию минуту валить из Вегаса. Вообще-то мы собирались остаться здесь еще на ночь, но мальчишника с Шоном с лихвой хватит на всю жизнь. Мы еле встали, голова с похмелья трещала, вернулись в отель, помылись, сложили вещи, зашли в салон «Веризон»[9], где Шон купил нам новые телефоны, и отправились домой.

Приехали в полночь.