Френдзона

– Валяй! – махнула я. Вспомнив, как смутилась двадцать минут назад из-за взглядов Саши, сильно разозлилась на себя. С каких пор мне стало не все равно, что он обо мне думает? Раньше с ним было комфортнее всего на свете. Я не парилась насчет того, как выгляжу, что говорю… Этим мне и нравилась дружба с ним. А в последнее время творится какая-то ерунда. Может, из-за того, что теперь мы редко видимся и я от него отвыкла?

– Ты прости, что раньше не зашел проведать, – начал Саша. Руки он держал за спиной.

– В универе дела? Или с Лизой что?

– И то и другое. Мы опять ездили на склон кататься на сноубордах; если хочешь, можешь присоединиться, как до конца поправишься. Там есть трасса для горных лыж…

– Мне это неинтересно! – чересчур резко прервала я его.

– Так, понятно. Кто-то не дождался мандаринов и обиделся. Прости, их в этот раз в нашем магазине не было, так что…

Саша протянул из-за спины сетку с апельсинами:

– Хочешь сладких апельсинов? – примирительно поинтересовался он.

– Лучше убей соседей, что мешают спать, – посоветовала я и вновь уставилась в окно.

Саша, немного подумав, лег рядом со мной и тоже стал смотреть на закат. Укладываясь, своим крепким плечом друг задел мой локоть. В полутьме комнаты у меня обострились все органы чувств. Я слышала мерное спокойное дыхание Саши и, кажется, даже стук его сердца. От Сашки вкусно пахло мятной жвачкой, табаком и цитрусами.

– Мы потому и любим закат, что он бывает только один раз в день, – прервал звенящую тишину Сашка.

Я непонимающе уставилась на него.

– Рэй Брэдбери, «Вино из одуванчиков», – пояснил Саша.

– Не читала.

– Не удивлен.

Я отмахнулась.

– Значит, ты помирилась с отцом?

– Ну, ты ж не глухой. Все слышал.

– И как впечатления?

Я задумалась.

– Впечатления? Будто на Новый год подарили то, что я совсем не заказывала у Деда Мороза. По идее, нужно изобразить счастье, принять этот подарок… А я не могу. Так привыкла жить без отца, а как дальше проживать жизнь с ним – не представляю.

– Ну, иметь отца не так уж и плохо, – приободрил меня Саша.

– А знаешь, что самое ужасное, как оказалось? – не успокаивалась я. – Уметь прощать. Я раньше думала, что невозможное дело – это просить прощения. Ведь язык не повернется. А тут… Как выкинуть все плохое из головы и начать жизнь с чистого листа? Похоже, быть великодушной – это вообще не про меня. А жаль.

Мы вновь замолчали. Я продолжала прокручивать в голове моменты нашей с отцом встречи. Его серые холодные глаза с застывшими слезами. Я пошла ему навстречу, я дала шанс. Смогла бы я первой выбросить белый флаг и извиниться? Нет, совершенно точно нет. Это по-прежнему не в моих правилах.

– А как твой оппонент?

Я поморщилась:

– Не напоминай.

– Ну, ты хоть намылила ему физиономию, как планировала? – издевательски спросил Саша.

– Нет. Пока не намылила, но все еще собираюсь.

– Ты уже неделю собираешься. Удар должен получиться сокрушительным. Все это время тренируешься? Инна, где в твоей комнате припрятана боксерская груша? – Сашка приподнялся на локтях и завертел головой.

– Ой, все! Прекрати валять дурака, тебе не идет.

Сашка взял из сетки апельсин, быстро его очистил и поделил пополам. Как обычно, у него все вышло легко и аккуратно. Я бы, наверное, забрызгала все стены. Фрукт оказался сладким и сочным. Из небольшой дольки сок побежал по моим рукам, и, кажется, немного капнуло на юбку.

– Ну ты и поросенок, – покачал головой Саша и достал из кармана носовой платок.

– Простите, не имею привычки, как ты, носить с собой слюнявчик.

– И очень зря, Инночка. Кому-кому, а тебе это необходимо. А я хотя бы могу поинтересоваться, кто твой враг номер один? Или я с ним не знаком?

– Ну, почему не знаком… Это Антон Кораблев.

– О, – непонятно чему обрадовался Сашка. – Значит, в наш первый разговор о нем я был прав? Он все не дает тебе покоя? А Маринка знает о твоих чувствах?

– Да что ты такое говоришь вообще, Саша! – возмутилась я. – Закрой варежку и не болтай о чем не знаешь. Понятия ведь не имеешь о наших отношениях.

– Ух, ты! Вы уже и в отношениях? Знаешь, Инна, я готов уступить тебя прокурорскому сынку, хорошая кандидатура в женихи.

– Уступить? Саша, тебе не надоело? – устало спросила я.

– Ты о чем? – насторожился Сашка.

– Об этих дурацких разговорах о твоей якобы симпатии ко мне. И ежу понятно, что за это время ничего у тебя ко мне не осталось, – горько добавила я. – Ты шутишь так, по инерции, но другие люди могут не понять. Особенно твоя пассия нынешняя, Лиза. Или при ней ты подобные шуточки не отпускаешь? При мне тоже не говори так, пожалуйста. Хватит, это надоедает.

Я посмотрела Саше в глаза. В полутьме они были совсем черными.

– Первый раз в жизни вижу тебя в платье, – тихо сказал Сашка. – Тебе очень хорошо, одевайся так, пожалуйста, почаще, Инна.

Я напряглась. Раньше бы я громко рассмеялась и отшутилась. Сейчас же была натянута как струна. Еще такая двусмысленная ситуация, лежим в сумерках в одной постели… Я почесала нос липкими от апельсина пальцами и посмотрела в потолок.