Фреска

Мужчину лихорадит. Его рана, начавшая заживать, воспалилась. Рисовальщица ухаживает за ним. Промывает рану, перевязывает. Трогает пульс. Заставляет глотать теплое питье. Кладет ему на лоб лоскут, смоченный травяным отваром. Обтирает его влажной горячей тканью, укрывает своей шалью и куском паруса. Повторяет это много раз днем и ночью.

Через какое-то время он идет на поправку. Рана очистилась, краснота вокруг нее спала, зарастает нормально — почти затянулась тонкой розовой кожей. Он ослаб, но лихорадки уже нет.

Мужчина спит. Он похудел и осунулся, но от этого черты его лица стали даже выразительнее, скульптурнее. Впадинки у висков и под скулами обозначились резче. Длинное, породистое лицо, высокий лоб, ресницы и брови — темные. Отсветы от огня на его лице. Золотистые блики на волосах. Он очень красив.

Рисовальщица, конечно, замечает эту красоту. Сделав перевязку, стоит на коленях рядом с ложем и смотрит на спящего мужчину.

Он наверняка уже попал в ее мысленное хранилище художественных образов. И занял там весьма достойное место.

А может, дело в чем-то совсем в другом — вот она протягивает руку, как будто хочет коснуться его волос, но тут же ее отдергивает.

В этот момент мужчина открывает глаза. Его ноздри вздрагивают. Он стремительно приподнимается, обхватывает ее, притягивает к себе и страстно целует. Она упирается в ложе руками, выгибается, уклоняясь от его лица, но вырваться не может — мужчина намного сильнее.

Внезапно она сама склоняется к его лицу и не то целует в щеку, не то шепчет что-то ему на ухо, и капкан его рук тут же размыкается. Руки безвольно падают, его голова снова надежно лежит на подушке. Лицо безмятежное. Он спит.

Она смотрит на него в смятении. Потрясена этой внезапной атакой. Прикасается пальцами к губам, словно проверяя, нет ли ожога.

На следующий день они ведут себя так, словно этого эпизода не было.

Утром женщина посмотрела на мужчину с некоторой опаской, но он, похоже, действительно ничего не помнит. Он выглядит бодрым и выздоровевшим. Они вместе занимаются обычными хозяйственными делами и напряженности между ними не видно. Кажется, что ничего не изменилось.

Однако когда настает время практики и Рисовальщица собирается, как обычно, удалиться — мужчина делает ей приглашающий жест, предлагая разделить с ним это занятие. Она колеблется, мужчина серьезно на нее смотрит, ждет.

Она принимает приглашение. Они садятся на один кусок ткани под деревом спиной друг к другу, выполняют дыхательные упражнения. Встают. Выполняют асаны. Это похоже на медленный странный танец. Они не видят друг друга, но их движения почти одновременны. У мужчины — отточенные, сдержанные. Женщина значительно уступает ему — видна ее напряженность и некоторая неловкость, но и в этом тоже есть своя грация.

Заходящее солнце освещает практикующих, превращая их в бронзовые скульптуры.

Это красивая картина.

Дальше. В другой день.

Работают. Совместно сооружают новое отхожее место. Старое, выкопанное женщиной в первые дни, уже утилизировано по всем правилам, засыпано золой. Женщина подает мужчине жерди от корзины, он их обрезает до нужной длины, обстругивает, чтобы сделать помост над новой ямой. Даже в изрядно потрепанной, заштопанной одежде, с отросшей густой шевелюрой мужчина выглядит изящным и утонченным. У него красивые, крупные кисти рук, ловкие длинные пальцы. Такие руки могут быть и у воина, и у музыканта. Работает сосредоточенно, неспешно. Его точные движения сейчас похожи на движения будущей Рисовальщицы у фрески, хоть занятия эти абсолютно разные.

Женщина смотрит на него и вдруг начинает давиться смехом. Он поднимает на нее серьезные серые глаза. Она делает ему жест: «даже и не проси объяснить». Вскакивает, убегает, чтобы не смущать его своим хохотом.

Он смотрит ей вслед все так же невозмутимо, неожиданно улыбается.

Перестает улыбаться. Возвращается к работе.

Дальше.

Они теперь каждый вечер практикуют вместе и Рисовальщица неплохо продвинулась. Конечно, ей все еще очень далеко до экономной размеренности и силы движений Аристократа, но видно, что ей нравится это занятие. Он ведет — она следует за ним. Танец на закате повторяется все более точный и красивый. А когда они медитируют, спина к спине, она уже легко сохраняет полную неподвижность.

Дальше.

Они понимают, что их не ищут и надо выбираться самим. Нога мужчины зажила и он тренирует ее, совершая вылазки в скалистую часть острова.

Дальше. Позже. Утро.

Они почти на вершине. Над ними — скальные зубцы и несколько сосен. Перед ними от небольшой каменной площадки начинается висячий мост. Полотно моста довольно широкое, но просветы между жердинами и плетеными ячейками полотна пугающе неравномерные, а веревки и узлы кое-где разлохмачены. Мужчина стоит, а Рисовальщица почти лежит у его ног, вцепившись в скалу. Рядом с ней — самодельные сумки из парусины. Перед ней — мост из ее страшных снов. Когда они поднимались сюда, она шла позади мужчины бледная, решительная, смотрела только на то место, куда он ступал и старалась идти след в след.