ФРГ. Штрихи к портрету

Как над Эссеном витают тени Круппов, так над Дуйсбургом витают тени Тиссенов. Тени, не более. Самих Тиссенов здесь нет. Друг Гитлера Фриц Тиссен угодил в Бухенвальд, а благородная наследница «стальной» фамилии графиня Анита Амелия Тиссен де Зихи обитает в каком-то модерновом замке, вдали от Рура, благополучно снимая дивиденды со своих акций, составляющих сумму двести пятьдесят миллионов.

Заводы фирмы «Тиссен» на севере. Заводы фирмы «Маннесман» на юге. Чудовищные легкие города, от дыхания которых гибнут деревья и чахнет все живое.

С понятием «королева» все-таки связывают нечто изящное, возвышенное, благородное… Здешняя короле-пл — исключение. Трудно придумать город более унылый, бесформенный, безликий. Из старых построек здесь сохранились ратуша да стоящая рядом с ней церковь. Оба здания, правда, очень хороши.

Впрочем, понятие о красоте — дело сложное! По-своему красив и Дуйсбург. Во всяком случае впечатляющ! Этого от него не отнимешь! Взгляните на карту. На тридцать километров растянулся он по правому берегу Рейна. Но что карта: черные фигурки и значки. Заменим эту карту цветной фотографией, сделанной, как говорили в старину, с птичьего полета. Где же город? Бурая, скорее, оранжевая, «горящая» земля. Оранжевые кирпичи корпусов, оранжевые горы рудных пород, оранжевые черепицы крыш, оранжевая пыль, пропитавшая воздух и землю. Жерла труб, жилы железнодорожных путей, оранжевые составы. И ровная, широкая голубая, серая или оранжевая, в зависимости от погоды, лента Рейна.

Батюшка-Рейн! Нет тебе равной по красоте реки во всей Западной Европе. Сколько городов, деревень, поселков разместилось на твоих берегах. Но нет, наверное, среди них такого другого огнедышащего города, как Дуйсбург — морские ворота Рура.

Лента дороги начинает круто уходить вверх. И вот обрывается берег, город, Рур. Под нами Рейн. Выхваченная из темноты прожекторами бурлит рейнская вода. Бурлит под винтами сотен самоходок, причаливающих и отчаливающих. Громадные и одновременно легкие, даже грациозные портовые крапы наклоняются над водой и потрошат железные туши барок.

Вы слышите? В рурских городах грохочут прокатные станы, скрежещут зубья угольных комбайнов, шуршат ленты конвейеров. Уголь превращается в кокс, анергию, химикаты. Руда становится сталью, трубами, рельсами, машинами и тысячами других хороших и полезных вещей. Вот их подхватывают стальные руки крапов и осторожно опускают в трюмы длинных барж. Они доберутся до Роттердама, Антверпена, Бремена, Гамбурга и, перегруженные на океанские суда, разойдутся по всем странам света. А потом, неважно когда и где, воплотясь в руду, шерсть, дерево и тысячи других хороших и полезных вещей, возвратятся в дуйсбургскую гавань.

Темнота слизывает контуры. Остаются цвета. Сигнальные фонари барж, факелы труб, голубые всплески прожекторов, а над ними — широкая червонного золота полоса. И чем гуще темнота, тем ярче разгорается эта кровавая полоса огня. Вот она опрокидывается в Рейп и зажигает его. И отсюда, с высокого моста, ясно различимы два широких золотых кольца с вкрапленными драгоценными камнями: рубинами, сапфирами, бриллиантами. Это и есть корона «стальной королевы», главной сталеварки страны.

ПУТЕШЕСТВИЕ НА ГАРЦ

— Город Гёттинген, — объяснял я своему приятелю, счастливому обладателю казенного «Мерседеса», — расположен совсем рядом с самой красивой во всей Западной Германии горой Гарц. Эту гору посетили многие выдающиеся писатели.

— А чем еще знаменит этот Гёттинген?

— Колбасами, университетом, обсерваторией, историей и погребком, где пиво превосходно! Город очень красив. И всего двести километров.

Разговор этот происходил между нами ранним воскресным утром в Кёльне, а продолжение его имело место а Касселе, после четырехчасовой бешеной гонки, во время которой мой товарищ неоднократно грозился повернуть назад, но угрозу выполнить не мог, поскольку свернуть с автобана некуда. Именно на это я и рассчитывал, преуменьшая расстояние между Кёльном и Гёттингеном ровно вдвое.

Случай соскочить с целенаправленной магистрали представился лишь где-то возле Касселя. Мы им воспользовались и очутились вскоре перед бесконечно длинным кирпичным корпусом, над которым красовалась гигантская, под стать самой фирме, эмблема — соединенные в одну две буквы: фау и дубль вэ, символизирующая самое крупное в Западной Германии предприятие — «Фольксваген», далеко опередившее по обороту таких китов западного рынка, как «Сименс», «Даймлер-Бенц», «Крупп»…

Полукилометровый кирпичный корпус знаменитой фирмы окружала небольшая асфальтовая пустыня, расчерченная на аккуратные прямоугольники и дорожки — места стоянок автомашин, закрепленные за сотрудниками фирмы. Можно себе представить, что творится здесь в будничные дни в минуты, предшествующие началу работы! Вместе взятые, они образовывали подобие лабиринта, вырвавшись из которого будешь радоваться любой дороге, независимо куда она ведет. Нас она привела в Кассель.