ФРГ. Штрихи к портрету

— Раз. Два. Три. Четыре. Пять. Ше-е-е… Из шахты понесся громкий всплеск. Довольный произведенным аффектом, молодой человек вылил остатки воды с перерывами: раз, два, три, четыре, пять, шесть… Тишина — и громкие, чередующиеся всплески…

Представление окончилось. Засовы с двери сняты, и мы выпущены на свет божий. Выданные нам билеты пивали право на посещение главной башни. Разумеется, и этим правом воспользовался и в течение десятка минут вышагивал по деревянным ступеням винтовой лестницы, довольно, впрочем, пологой. Не в пример, скажем, постнице Кёльнского собора, напоминающей больше всего штопор в сотню метров высотой.

Вид, открывающийся со смотровой площадки, безусловно стоит всех понесенных затрат. Отсюда, с высоты, особенно четко просматривается индустриальное кольцо города. В дымах труб, блестках стеклянных крыш, неразберихе железнодорожных путей и тому подобных атрибутах промышленности.

Все указанные в путеводителях по Нюрнбергу достопримечательности, числом до пятидесяти, сконцентрированы на сравнительно небольшом пространстве «старого города». В основном это здания и сооружения, относящиеся к XII–XV векам. Практически все они во время последней войны были разрушены, но к настоящему времени восстановлены. Так что, как говорят, город сохранил свое лицо. Но не фигуру! Нюрнберг давно разорвал довоенные границы и расползся по окружающей его песчаной долине, заросшей густым хвойным лесом.

Эстеты жалуются, что промышленное окружение стирает индивидуальность городов и вообще не украшает их. О вкусах не спорят. Лично мне все эти корпуса, трубы, газгольдеры, силовые установки не кажутся монотонными. В их изломанных линиях своя красота. И без этого окружения многие города, я в этом убежден, потеряли бы в своей выразительности, они просто превратились бы в дряхлеющие музеи. Все эти в полной мере относится и к Нюрнбергу.

Именно благодаря своему индустриальному окружению он и имеет возможность существовать не только историко-этнографически, но и экономико-географически. Нюрнбергская сталь, нюрнбергские игрушки, нюрнбергские пряники. Это средневековье. Тонкая, ювелирная работа принесла местным ремесленникам сладу умельцев, которая живет и поныне. К традиционным отраслям время добавило производство многих машин электротехнического оборудования, радио- и телеаппаратуры, стекла, мебели и… карандашей. Карандашное производство удовлетворяет потребности местного рынка чуть ли не на девяносто процентов…

Однако отсутствие трудовых резервов и весьма ограниченные водные ресурсы города четко очертили пределы его индустриального развития. Поиски выхода из наступившего застоя велись на путях «облагораживания» производства, то есть усложнения и, следовательно, удорожания выпускаемой продукции, треть которой, кстати сказать, идет на экспорт.

Итак, ощетинившаяся заводскими трубами окружность окраин. В центре — башня старинного замка. А что между ними? А между ними крыши. Кажет я нигде и никогда не встречал такого скопления крыш. Это оттого, что крыши в Нюрнберге особенные: сплошь черепичные, крутые и оснащенные многими рядами слуховых окон. Порой начинает казаться, что это вовсе не крыши, а великое множество перевернутых вверх дном старинных кораблей.

Спустившись на землю, я разыскал одну из основных достопримечательностей города — дом, в котором родился самый выдающийся нюрнбержец — художник Альбрехт Дюрер. Это типичный для старой Германии дом с вынесенным наружу деревянным каркасом, облицованный белой штукатуркой оказался расположенным прямо у подножия крепостной стены. Его фасад выходит на живописную площадь, окруженную такими же домами, щедро украшенными скульптурами и цветами. Теперь таких домов не строят. Даже в деревнях.