ФРГ. Штрихи к портрету

Помимо туристов Кёльн наводнен автомобилями и… зайцами. Сказать, что автомобилей много, — значит ничего не сказать. Ни тротуаров, ни улиц для них не хватает. Начался особый вид строительства — сооружение высотных гаражей. В самом центре со времен войны осталось немало «плешин», которые используются под стоянки. Говорят, это наиболее выгодная форма использования земли. На некоторых улицах у тротуаров установлены специальные аппараты — счетчики. Опустив в такой счетчик установленную плату (до 50 пфеннигов за час), счастливчик может парковаться. Счастливчик — потому что таких стоянок крайне мало и большинство водителей вынуждены оставлять свои машины на тротуарах, рискуя оказаться оштрафованными. Риск, однако, не столь уж велик. Полицейских мало. Улиц много. Практически все они забиты автомобилями. Полицейские обходят свои «угодья», переписывают номера. Заполняют соответствующие бланки. Владельцам машин будут разосланы письма с требованием объяснения, а затем, по получении таковых, установлен размер штрафа. Все чинно, законно. Штрафы — стабильная, надежная статья в доходной части городского бюджета.

Зайцев значительно меньше, чем автомобилей, но больше, чем нужно для нормального города, имеющего зоопарк. В отличие от автомашин дохода от них городу никакого. В основном расселяются они на окраинах. Преимущественно же в городском лесу. Но не все. Наиболее предприимчивые добираются до самого центра.

Как это ни покажется странным, Кёльн очень зеленый город. Почему «странным»? Да потому, что средневековый город не мог позволить себе такой роскоши из-за тесноты, а современный — из-за дороговизны земли. Но факт остается фактом. Четверть всей городской территории — под зелеными массивами. Это городской лес, Рейнский парк, бесчисленные палисадники и почти все внутренние дворы. Удивительное дело: там, где глаз привык видеть асфальт, пестреют цветы, зеленеют газоны. Соседи соревнуются в изощренности на минимальной площади произвести максимальный цветочный эффект. Тут и карликовые березы, сосны, дубы. Тут и гигантские маргаритки, незабудки, флоксы. Тут целая наука декоративного растениеводства.

В Кёльне немало водоемов. И их заселяют дикие утки и лебеди. Чувствуют они себя здесь абсолютно непринужденно, даже, я бы сказал, развязно. Утки, например, при переходе улиц не обращают внимания на светофоры, а лебеди устраиваются спать на дорожках парков или даже на тротуарах и тем самым вносят элемент непорядка.

Зелени хватает и птицам, и зверям, и людям. Часть внутреннего паркового пояса проходит по холмам. Их склоны поросли высокими деревьями… Все они одного возраста — тридцати лет. Столько же лет и холмам. Лучше их назвать курганами, потому что это могильные холмы. Под ними погребен довоенный Кёльн. Лучше сказать, восемнадцать миллионов кубических метров руин, оставшихся от города к маю 1945 года.

В зеленом поясе города, среди парков, разбросаны стеклянные коробочки коттеджей. Это здания Кёльнского университета. Около них разбиты спортивные площадки, молодые люди играют в теннис, бадминтон, гоняют футбольный мяч. Хорошо лежать на густой, подстриженной траве и слушать пение птиц. Птиц в Кёльне много. Люди и зайцы их не трогают, а кошек практически нет! Птицам раздолье. Птицы поют. Странное это чувство: зачерствелым ухом потомственного горожанина среди привычных завываний автомобилей, скрежета трамвайных тормозов, грохота отбойных молотков вдруг открыть, услышать незатейливую трель лесной пичужки, задушевно извещающей мир о наступлении нового дня. Здесь очень много скворцов, дроздов, а вот воробьев почти нет. Этих проныр, вероятно, не устраивает поиск пропитания в лесах и садах, а помоек и мусорных свалок, где им можно было бы поживиться, в Кёльне нет. Санитарная служба здесь на высоте. К числу пернатых обитателей города следует еще отнести соколов, которые охотно гнездятся на крышах и стенах высотных зданий, и прежде всего на башнях собора.

Изгнание епископов и свобода нравов портового города не помешали Кёльну оставаться католическим центром. Церковная реформа его почти не коснулась. В предвоенные годы католики составляли семьдесят три процента населения города. Послевоенная миграция снизила этот процент до шестидесяти трех. Характерно, что церковные башни поднимались здесь из руин одновременно с заводскими трубами. В городе немало архитектурных шедевров, но, безусловно, лучший из них — собор.

Большое видится на расстоянии! Кёльн расположен в котловине, окруженной невысокими складчатыми холмами. Первое, что возникает на горизонте, когда подъезжаешь к городу, — четкая зазубрина двух башен. Небоскребы, рощи высоких заводских труб — все они как бы растворяются в общей каменной массе. И всякий раз, когда я вижу Кёльн издали, фантазия рисует мне обширное, мутное озеро, в середину которого откуда-то сверху, с неба, упали две капли. Огромные, тяжелые. Всплеснулась к небу серая влага. Всплеснулась и застыла фантастическим сцеплением брызг, которое может подарить лишь мгновенье. Может быть, в масштабах вечности так оно и есть…