Фрида Кало

Фрида писала картины небольшого формата, уделяя особое внимание деталям: ее произведения представляли самые сокровенные молитвы, с небольшим набором тем, но всегда иллюстрирующих, именно посредством тщательной проработки деталей, собственные амбиции.

Как художница она развивается в первой половине XX века, в период, когда в Мексике скептически относились к возможности профессионального развития женщины, а все шедевры, выставленные в музеях, были творением мужских рук. Уже то, что Фрида хотя бы оказалась в этой среде, свидетельствует о незаурядности ее творческой личности: она живет в эпоху продвижения правительством исторических и коммунистических идей, но эти темы остаются вне ее работ. Она предпочитает изображать себя в стенах своего дома, в укромных уголках, таких удобных для работы и уединения, повествуя о личных проблемах хрупкой женщины, живущей на окраине столицы одной из стран третьего мира, в Койоакане. И даже сейчас, спустя полвека после ее смерти, в музеях всего мира все еще слышны отголоски ее творчества.

Отдавая предпочтение автопортретам, как своего рода доказательствам собственного существования на этой земле, Фрида их пишет очень методично, словно ведет дневник в картинках, в котором, с целью самолечения, раскрывает свои тревоги. Художница воссоздает образы жизни и смерти согласно классическим мексиканским представлениям об этих экзистенциальных темах, воспоминания об одиночестве и боли, пишет волнующие натюрморты, пробуждающие чувственность. Она изображает себя на фоне многочисленных дуалистических символов инь и ян, переливающихся всеми цветами радуги по соседству с луной, сочная растительность в контрасте с каменистой почвой и высохшими долинами на горизонте и свое спокойное лицо со смешанными чертами и грустным взглядом, противопоставленное вечной природе.

Две Фриды. Фрагменты. 1939. Мехико, Музей современного искусства

Открытое сердце, написанное с особым вниманием к деталям, с помощью анатомических атласов, к которым Фрида часто обращалась, появляется во многих ее работах как отсылка к мексиканским церковным изображениям, как, например, к Скорбящей Мадонне (в тот период религиозное воспитание в Мексике повсеместно было обязательным). Сердце для Фриды – символ страданий, а терновый венец, который в рамках ее творчества перевоплотился в ожерелье, покоящееся на шее, царапая нежную кожу до крови и вызывая тревогу, является отрицанием свободы. Ни одно из пережитых художницей мучений не забыто: все ее нерожденные дети, все шрамы от операций, все бинты, все слезы и ортопедические аппараты вплетены в эмоциональную художественную канву. Они буквально пропитывают ее картины, имеющие разнообразные основы: от мазонита до металлических пластин, еще помнящих о жертвоприношениях, совершаемых верующими в мексиканских церквях в надежде на милость богов.

Портрет Мигеля Н. Лиры. 1927. Тласкала, Институт культуры

Автобус. 1929. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо

Фриду часто спрашивали, почему она пишет так много автопортретов, на что она отвечала, что была тем предметом, который знала лучше всего и к тому же нередко чувствовала себя очень одинокой. Неизвестно, в этом ли кроется причина того, что на автопортретах она выглядит так, будто только что перенесла тяжелую болезнь. В любом случае, все жизненные трудности сделали ее уникальным человеком, ни за что не готовым смириться с монотонной, тупой болью, которую приносит жизнь. В реальности же художница производила совсем другое впечатление, нежели на портретах: современники утверждали, что Фрида была воплощением веселья.

Что можно сказать точно, так это то, что с самых юных лет Фрида Кало казалась загадочной, но вспыльчивой натурой, с присущей ей скрытой жестокостью, которую она научилась прятать за красивой маской девушки из приличной семьи, что не мешало ей время от времени безудержно свирепствовать. Темпераментная личность, состоящая из противоречий и надежд, вынужденная бесконечно противостоять ударами судьбы.

Фрида играет роль узницы в собственной семье, в которой вынуждена жить, увядая и задыхаясь. Она с трудом сдерживает свою страстную, пылкую натуру: быстро вступает в любовные и экспериментальные связи с представителями обоих полов, не задумываясь, какую цену придется заплатить за свое непокорство и нежелание оставаться «в стаде».

Главной в семье была мать Фриды, мексиканка по происхождению. Однако именно замкнутый и страдающий эпилепсией отец, немец с еврейскими корнями, фотограф по имени Вильгельм Кало, в большей степени влиял на становление личности дочери.

Автопортрет. 1930. Частное собрание

Портрет Евы Фредерик. 1931. Мехико, Музей Долорес Ольмедо-Патиньо