Фридрих Барбаросса

Положение о единой позиции против возможных экспансионистских устремлений Византии в Италии, которое с первого взгляда кажется нововведением в политике Барбароссы, отходом от хороших отношений с Византией, существовавших при Конраде III, при ближайшем рассмотрении оказывается ловким политическим ходом. При этом Штауфен вполне сознательно шел по стопам предшественника. Однако на германско-византийских брачных переговорах^[106], происходивших тогда же, речь зашла о том, чтобы отказаться от предусмотренной уступки итальянской земли в качестве приданого супруги императора Мануила, Берты фон Зульцбах. Действительно, после заключения Констанцского договора Фридрих активно осуществлял подобные планы, ведь как раз тогда он добился от папских легатов официального расторжения своего первого брака с Аделой фон Фобург — официально из-за близкого родства, но фактически по более значимым для него политическим мотивам. В результате на переговорах с Восточной Римской империей, которые велись с лета 1153 года, Штауфен мог сам выступать в качестве кандидата в женихи. Направление итальянского похода — против Южной Италии, определенное уже в октябре 1152 года, а также Констанцский договор и переговоры с Византией формируют образ политики Барбароссы. Она продолжает традиционную основную тенденцию имперской политики Конрада III, однако, благодаря новому динамизму и энергии, а также опоре на широкое признание королевской власти, уже может претвориться в реальность.

С гегемонистскими устремлениями миланцев король впервые столкнулся в Констанце, когда два купца из Лоди вдруг обратились к нему с жалобами^[107]. Его приказ «ломбардской метрополии», игравший на руку Лоди и не повлекший особых последствий, станет первой мерой в борьбе, которая продлится не одно десятилетие. В результате заключения Констанцского договора отношения Штауфена с папством были превосходными. Несмотря на то что магдебургский вопрос по-прежнему оставался неразрешенным (а окончательно урегулировать его удалось только весной 1154 года благодаря уступке Анастасия IV, преемника Евгения III), кардиналы-легаты, посланные Евгением III в Германию, выказали готовность учитывать пожелания государя в отношении тех или иных представителей немецкого епископата. На хофтаге, состоявшемся в Вормсе на Троицу 1153 года (7 июня), они сместили архиепископа Генриха Майнцского, рьяного противника королевской территориальной политики, единственного церковного иерарха, который первоначально выступил против избрания Штауфена. Епископы Айхштетта, Хильдесхайма и Миндена тоже были вынуждены покинуть свои кафедры, уступив их доверенным людям Штауфена. Кафедру в Майнце занял канцлер Арнольд фон Зелехофен. Важность отношений с Бургундией, и прежде всего с Арелатом, которые в начале года не удалось урегулировать военным путем, была подчеркнута в Вормсе предоставлением ряда привилегий.

Вторая половина 1153 года была посвящена подготовке итальянского похода, активизации отношений с восточноримским императором, а также попыткам примирить Вельфов и Бабенбергов. Все тесней становились отношения с вельфским двоюродным братом государя — Генрихом Львом. Передача герцогу Саксонскому королевского права на инвеституру епископов Ольденбурга, Рацебурга и Мекленбурга, а также всех епископов, которые в дальнейшем будут назначены в землях к востоку от Эльбы, кардинально укрепила положение герцога в Северной Германии, где он был равен королю. Интенсивное освоение и колонизация языческих земель получили королевскую санкцию^[108]. В июне 1154 года из-за повторной неявки Генриха Язомирготта, к которому государь проявлял величайшую снисходительность, герцогство Бавария по приговору князей было признано за Генрихом Львом, хотя по-настоящему это не решило проблемы.