Фридрих Барбаросса

Узнав о падении Брешии, Милан посулил вдвое больше против предложенного ранее, а когда я отказался, разрушили мосты над быстротечной Аддой. Все, кроме одного, который и использовали для собственных нужд, ну и тщательно охраняли.

Никто не мог пройти Адду в брод, даже я уж на что люблю воду, не сдюжил. Тогда за дело взялись бесстрашные чехи, которые под градом стрел, связавшись вместе, умудрились достичь другого берега, где началась битва. А пока союзники штурмовали холодные воды недружественной реки, мои ребята отстроили два моста. А под стены Милана все продолжали прибывать новые силы: отряды из Павии, Пизы, Рима, из многих других городов, в которых успел побывать Райнальд Дассель.

Третье посольство из Милана принесло весть о полной и безоговорочной капитуляции наших врагов.

Все были очень рады такому исходу, и только дальновидный архиепископ Равеннский Ансельм[100] говорил о том, что все заверения миланцев — сплошная фикция и что, едва только император распустит свое войско, Милан отречется от данных мне клятв. В результате послы были отосланы назад, а мы продолжили осаду.

Скажу об осаде, для полного успеха следовало окружить Милан непроницаемым кольцом, поначалу это не удавалось, так как миланцы то и дело предпринимали сражения, вылезая из-за стен и то занимая, то уступая имперцам рубежи. Мы не имели возможности окружить город осадными башнями и катапультами. Видя это, миланцы откровенно потешались, снимая портки и выставляя на всеобщее обозрение голые задницы. Как-то раз молодой и, судя по платью и броне, знатный миланец, выскочил на боевом коне из городских ворот и чуть ли не под моим носом начал выделывать различные трюки, заставляя жеребца то подниматься на задние ноги, то кланяться, при этом сам храбрец размахивал мечом, громко вызывая на поединок немецких трусов. Вызов принял Альберт Тирольский[101], который, не дожидаясь приказа или разрешения, как был без доспехов в одной рубахе, вскочил на коня, держа в руках копье и щит, и вскоре догнал миланца, сбросив его на землю.

С позера тут же была снята броня, Альберт велел оруженосцу увести коня, после чего безоружного и опозоренного миланца отпустили на все четыре стороны.

— Что это у него на щите намалевано? — вяло поинтересовался Конрад, когда оруженосец Альберта проносил мимо нас законную добычу своего господина.

— Герб гильдии красильщиков, если я не ошибаюсь, — сощурил близорукие глазки магистр права Каньяно.

— Чего? — не понял Отто.

— Позвольте объяснить, господа, — маленький кругленький правовед приосанился. — Когда-то, еще во времена лангобардских королей, здесь был знакомый вам порядок, король раздавал своим верным слугам земельные участки, и те кормились с них. Теперь же все по-другому, теперь народ предпочитает жить в городах-коммунах, а оставленные в своих имениях господа не получают прежних прибылей. От голодной смерти их спасает одно, пойти в эти самые города и наняться там на службу. Они становятся профессиональными военными, быстро выбиваясь в офицеры. Слава, честь, реальная власть, плюс регулярное жалованье.

Городом управляет партия «капитанов», куда может со временем выбиться любой человек, проявляющий ум и хватку. Милан и подобные ему города считают, что неважно, кем ты родился, важно, что умеешь и знаешь. Если бедный, безродный человек научится строить стенобитные орудия, они берут такого умельца в оборот, окружают богатством и уважением, и им нет дела, была ли его матушка коровницей, а папаша золотарем. После «капитанов» идут купцы и богатые ремесленники, судейские, врачи, ученый люд. Ну и городские «плебеи» — низы общества.

Все эти категории имеют равные права, в правительство Милана входят представители их. Но это еще не все, — Каньяно отер лицо платком, — раз в год в Милане происходят выборы в консулы, причем каждый новый год консулов выбирают разных.

Мои люди слушали Каньяно, затаив дыхание. Но когда зашел разговор о выборах, многие отказались верить услышанному.

— Вы хотите сказать, что простой кузнец может управлять городом? — с сомнением произнес Отто. — Что вместо рыцаря могут выбрать его оруженосца?!

— Но в этом притягательная сила городов коммун! — отступил на шаг Каньяно. — Служи честно — и всего добьешься.

— Так, может, ты хочешь сказать, что и послы, приходившие к императору из Милана, могут оказаться зеленщиками или каменотесами? — возвысил голос Манфред.

— Очень может быть… — Каньяно отступал, пока не натолкнулся спиной на стоящего за ним Фридриха Швабского.

— Не ори так, Отто, а вы, профессор, продолжайте. Должны же мы знать, с кем схватились, — вышел вперед Райнальд.

— Войско формируется по городским кварталам. Каждый квартал содержит свое воинское подразделение с собственным знаменем и гербом. У них есть и конница, и лучники, и пехота. Всем управляет консул.

— У каждой сраной улочки свое сраное знамя! — подытожил Отто. — Даю золотой тому, кто доставит мне знамя. Если верить тому, что нам только что сказали, знамен там много, так что есть из-за чего рискнуть.