Фридрих Горенштейн и «Зеркало Загадок»

Автор молча повернулся, пошел из сквера, и по его сутулой спине чувствовалось, что он готов на любые жертвы и страдания во имя уничтожения человечества. Профессор пошел следом, пытаясь окликнуть собеседника и продолжить разговор, но он все более отставал и терял гонимого лжепророка из виду. Так прошли они площадь, пересекли переулок и вышли на ночной бульвар, где запахи сирени, настоенные на влажной земле, приобрели силу алкоголя.

Профессор шел пошатываясь, прижимая локтем печень, широко раскрыв рот и вытирая платком влажный лоб. Вдали был дощатый павильон летнего кафе, и профессор знал, что за этим павильоном есть боковой выход из сквера. Профессор ускорил шаг и, нарушая правила, пошел наперерез, через газоны, чтобы первым оказаться у выхода, но лжепророк успел быстрее обогнуть павильон с торца и, выйдя из сквера, уйти проходными дворами.

─ Допустим, ─ крикнул тогда профессор, набрав в легкие побольше сладкого от сирени вязкого воздуха, ─ допустим, ─ крикнул он в надежде, что лжепророк еще недалеко и может его хотя бы услышать, ─ допустим, вы создадите вашу тысячелетнюю жизнь на трех ногах под расчетным биокибернетическим углом к горизонту... Но кому нужна она, если в ней не будет ни Пушкина, ни несовершенства, счастье же будет не преходящим, а вечным... Разве не равна она лежанию в могиле... Ваши идеи могут увлечь лишь голодных, больных и физически ущербных...

После сего профессор пошел назад по бульвару, все время радостно улыбаясь, ибо внезапно понял неценимое счастье сегодняшней жизни, понял, что родился в эру, которую когда-нибудь назовут золотой...

Домой профессор вернулся в третьем часу ночи, без шляпы, без галстука и застал родных в страшном ажиотаже и волнении...

А через три дня он уехал по путевке месткома на Южный берег Крыма в лечебно-профилактический санаторий научных работников.

1969

Зеркало Загадок. Литературное приложение, 1997 (№5)

ТОВАРИЩУ МАЦА ─ ЛИТЕРАТУРОВЕДУ И ЧЕЛОВЕКУ, А ТАКЖЕ ЕГО ПОТОМКАМ Памфлет-диссертация с мемуарными этюдами и личными размышлениями

Скажу про всё, что видел в этой чаще.

Данте Алигьери.

«Божественная комедия»

Je suis I’ ami de mes amis

Французская пословица

ГЛАВА 1

Фамилия Маца не склоняется, наподобие фамилии Нетте.

Разворачивался
                       и входил
                                  товарищ «Теодор Нетте».

(Маяковский, «Товарищу Нетте ─ пароходу и человеку». Школьная хрестоматия, 7-й класс). О товарище Маца ─ человеке известно немного, почти ничего. Пароходом он не был:

Это ─ он.
                       Я узнаю его.
В блюдечках-очках спасательных кругов.
─ Здравствуй, Нетте!
                       Как я рад, что ты живой…

Так о товарище Маца сказать нельзя. Бренные литературоведческие останки товарища Маца обнаружены на пожелтевших страницах одного из литературоведческих журналов за 1931 год.

Обнаружены еще в каменном веке пишущих машин «Ундервуд» и двукрылых аэропланов из фанеры, то есть на страницах, пожелтевших от времени, или, можно сказать, пожелтевших во времени. Газетно-журнальные страницы желтеют и в пространстве, но об этом ниже.

Итак, бренные останки товарища Маца обнаружены на пожелтевших во времени страницах, а, конкретнее говоря, ─ в статье «Великодержавный шовинизм в литературоведении и критике». Не буду углубляться в подробные раскопки, которые требуют специальной подготовки литературоведа-археолога.