Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

— Не мели чепухи! — набросился на него Брумзель. — Против Офрис и ее армий Белая Фея — всего лишь безумная старуха, которая прячется в лесу и посылает скаутов на поиски сокровищ! Поверь, она ничего не сможет противопоставить вот этой армии там, внизу! — Он несколько успокоился и заговорил тише: — Муравьи невелики ростом, но справиться с ними практически невозможно: у них отличная броня, и к тому же они брызгают кислотой! Один муравей, конечно, тебя не одолеет, но три-четыре — вполне. Они не отступают, когда устают. Муравьи не отступают, пока не победят или пока не упадут замертво. Такова их природа. Пара миллионов муравьев вполне может покорить весь Север.

— Только что это за муравьи? — пробормотал Кальссон. — Ходят в ногу и воюют за кого-то другого!

Черная река под ними продолжала свой бег. Фридриху не в первый раз страшно захотелось оказаться дома. В этой стране ему было не по себе.

Вдруг черная масса загудела. Звук шел от одного края до другого — эдакий всеобъемлющий, громкий, монотонный гул.

Через некоторое время Фридрих понял, что в этом гуле есть и слова, и стал вслушиваться внимательнее. Муравьи скандировали снова и снова одни и те же рифмовки в такт шагам. Песня, если это так можно назвать, была примерно такая:

Три-четыре, пять-шесть,
Нас много, мы здесь.
Семь — ты один никто.
Восемь — лучше заодно.
Девять, десять, раз —
Нет барьеров для нас.
И куда бы мы ни шли,
Не свернешь нас с пути.

Фридрих весь покрылся гусиной кожей. Брумзель, стоявший рядом, кажется, чувствовал себя не лучше, хотя, конечно, гусиной кожей покрыться не мог — он вцепился четырьмя лапками в балюстраду балкона, зашевелил мандибулами, на лице изобразилось отвращение.

— Такого я еще не видывал! — выдохнул Кальссон. — Я сплю? Если да, ущипните меня. Это же полное безумие!

— Хором муравьи, наверно, тоже обычно не поют? — спросил Фридрих, все еще не в силах оторвать взгляд от тысяч черных крошечных танков, проходящих мимо.

— Не поют, — тяжело вздохнул Брумзель. — Что Клупеус такое выдумал? Это просто отвратительно!

— Но если ты говоришь, что он не может контролировать их сознание с помощью магии, — прошептал Фридрих, — как ему удается делать такое?

— Я не знаю, как это у него получается, — просопел Брумзель. Его передернуло. — Знаю только, что ни минуты больше не хочу здесь оставаться. Расплачиваемся и исчезаем!

Они рассчитались и покинули дерево, сев в вагонетку в подземном туннеле. Так они ехали на север пару часов подряд. Вообще-то это получалось ужасно медленно, даже пешком вышло бы, наверное, чуть быстрее, но, по крайней мере, когда уже вечером они вновь поднялись на поверхность, муравьев в поле зрения больше не было. Всю дорогу под землей им казалось, что над головой слышится топот миллионов муравьев, неутомимо шагающих в ногу.

Глава девятая. Три совы, три шелкопряда и одно открытие

Два следующих дня они продолжали двигаться на север. Шершней и ос им в Царстве Шипов ни разу не встретилось, и скоро они почувствовали себя так уверенно, что Брумзель перестал маскировать свои золотые полосы. Муравьи тоже больше не встречались, но кого бы из местных жителей они ни спрашивали, им говорили, что такие массы муравьев проходили здесь с начала года уже не один раз.

На третий день после той страшной встречи байк Кальссона начал издавать тревожные звуки, а из-за этого тревожные звуки стал издавать и сам Кальссон: он говорил, что нужно срочно искать мастерскую.

— К счастью, я знаю одну, всего в паре часов отсюда, — объявил он. — Вот только бы байк дотуда продержался.

Последние полчаса пути Кальссону пришлось катить байк, а Брумзель с Фридрихом нарезали над ним круги. Пешком он ведь передвигался страшно медленно, как это обычно и бывает у гусениц. До селения, где находилась мастерская, они добрались уже в сумерках. Брумзель заявил, что пойдет спать, а Фридриху все-таки хотелось попасть в мастерскую: ему было интересно узнать, как же работает этот агрегат.

Кальссон подвел его к корням большого дерева. Под ними стояло множество транспорта всех сортов, кое-что было сломанным и погнутым, что-то как раз чинили. Несмотря на поздний час полдюжины механиков работали не покладая рук. Кальссон подвез байк прямо к ним.

— Здорово! — сказал один из механиков, кивая Кальссону. — Что, опять в наших краях? Что-то с байком стряслось?

— Нет, просто по вам соскучился, — сухо ответил Кальссон. — Да я бы сам взглянул, что там. Может, и один справлюсь.

— Ну вперед. Где что лежит, ты знаешь, — и механик продолжил заниматься своим делом.

Кальссон нашел свободное место с небольшой подъемной платформой и притащил ящик с инструментами.

— Тут за пару монет дают рабочее место и инструменты, — объяснил он Фридриху, хотя тот и не спрашивал. — Если я сам починю, выйдет гораздо дешевле, чем им отдавать.

После этого он предоставил Фридриха самому себе и погрузился в мотор байка.