Фридрих Львиный Зев верхом на шмеле

Где они будут к Новому году? Будут ли они вообще еще живы? Настроение у Фридриха тут же сильно упало.

— Лучше на летнее солнцестояние, — вмешалась Ангостура. — Здоровье не позволяет сестрам путешествовать зимой. Да и было бы бессмысленно проделать весь путь до Белоскалья и приехать туда простуженными!

Йоринда наклонилась в сторону и очень прилично отрыгнула погадок.

— Выпьете чего-нибудь? — спросила Ангостура. — Бузинного лимонада? Да? Хорошо. — И, не дожидаясь ответа, она подошла к металлическому шкафчику в углу, вынула оттуда стеклянную бутылку и налила два бокала.

Фридрих несколько недоверчиво взял бокал и принюхался. Но стоило сделать первый глоток, все сомнения рассеялись: это был не простой лимонад, а что-то дорогое и необычное. Пузырьки ударили ему прямо в голову.

— И где же состоится ваше следующее выступление? — поинтересовался Брумзель.

— На ближайшие два месяца регулярных концертов не запланировано, — ответила Ангостура. — После напряженного турне по Западным островам сестры должны сначала отдохнуть!

— Ну, тогда будем надеяться на скорую встречу в Белоскалье, — сказал Фридрих, у которого лимонад уже пузырился в желудке. Настроение сделалось такое приподнятое, что он даже поднял тост за певиц.

Кальссон, которого они встретили позже между ярмарочных шатров, был глубоко оскорблен: он тоже хотел бы поговорить с Совини! Но, к сожалению, Брумзель с Фридрихом потеряли его из виду задолго до встречи с Ангостурой.

— Везет же некоторым! — обиженно протянул он. — Ну да ладно, что уж. Это все равно не моя музыка. Так что… Пойдемте лучше на качелях-корабле покатаемся!

Пока они качались, по громкоговорителю дали объявление:

— Всех летающих гостей ярмарки просим покинуть воздушное пространство и как можно скорее приземлиться!

И начался фейерверк. Это был самый потрясающий фейерверк, который Фридрих видел в жизни. Другие зрители тоже были под впечатлением. Некоторые ракеты покрывали почти все небо разноцветными вспышками, но это не мешало запускать одновременно и ракеты поменьше.

— Хе-х, вот бы полетать сейчас! Вот было бы круто! Среди всех этих сверкающих штук! — воскликнул Кальссон.

— Да, подпалить себе зад — это круто, ничего не скажешь, — возразил Брумзель, потягивая напиток, достаточно хмельной, чтобы этой ночью в воздух больше не подниматься.

Между шатрами зазмеился дым горящих фитилей. Скоро рассмотреть что-либо дальше пары шагов и различить какой-нибудь запах, кроме запаха гари, стало невозможно, но Фридрих все равно был в восторге. Вместе с Брумзелем и Кальссоном они ходили по переулкам, стараясь найти место, откуда вид будет еще лучше, и натыкались в тумане на такие же шатающиеся фигуры. Наконец они залезли на крышу какого-то киоска и стали смотреть оттуда.

Как долго длился фейерверк — Фридрих не запомнил. Он очень устал за день и то и дело начинал клевать носом. Но в какой-то момент фейерверк все-таки закончился, и все трое поднялись искать себе место для сна. Им удалось занять один из моховых ковриков у подножья горы, где они завернулись в одеяла и тут же заснули.

Глава десятая. Дважды в руках врага

К счастью, дождя в ту ночь не было, иначе пробуждение оказалось бы неприятным. Но разбудили Фридриха все равно не особенно нежно. Первое, что он увидел, открыв глаза, было склонившееся над ним лицо Брумзеля, который тряс его за плечо.

— Эй, подъем! Пора сматываться!

— Почему? — недовольно протянул Фридрих. Ему было так тепло и уютно под одеяльцем! — Ярмарка ведь еще пару дней продлится!

— Да, но нам неразумно оставаться тут. — Брумзель выглядел несвежим и разбитым. — Если эти парфюмеры-шелкопряды и Ангостура Штрикснер узнали меня, значит, могли узнать и другие. И кто знает, может, через пару дней Клупеус или еще кто-нибудь будет в курсе, что мы здесь были. Так что нам лучше исчезнуть, чтобы к тому времени наши следы затерялись.

— Почему мы тогда не улетели вчера вечером? — проворчал Фридрих.

— Потому что я был пьян, — рассудительно ответил Брумзель. — Я не мог лететь.

— Ну тогда что ж, выдвигаемся, — сказал Фридрих. — Кальссон уже проснулся? А, вот и ты! Доброе утро.

Кальссон собрал все силы и взгромоздился на байк.

— М-да, я б еще с удовольствием здесь побыл, — грустно сказал он. — Но Брумзель прав, вам действительно оставаться небезопасно.

— И куда мы теперь едем? — спросил Фридрих, наконец поднимаясь.

Было очень раннее, холодное утро. Солнце только начинало подниматься над скалами, оранжевое, как апельсин, и еще слабое. Местность вокруг них напоминала поле битвы, усеянное убитыми, с той только разницей, что убитые обычно не храпят. Везде спали посетители ярмарки, одни — завернувшись в одеяла, другие — просто так. Кроме троих друзей, никто еще не просыпался.

— Я предлагаю, — тихо сказал Брумзель, — двигаться дальше на север. Помнишь легенду о Грюндхильде? Хочешь посмотреть на глетчеры, среди которых она сражалась с ледяными великанами?