Фрилансер

Вернув волосы в исходное, Джонни возвращается к камере.

– Осовременил?

– Привел в соответствие.

Пока приводил в соответствие, лицо Ярославны покрыла испарина. Надо бы промокнуть. Где-ж салфетки… На кухне. Джонни, подождите. Подайте мой ридикюль. Ха! Повод обратить его внимание на её отменный вкус: Луи Виттон, на минуточку! При этом Ярославна слегка кривит рот. Так усмехаются молодые, видела в молодежном сериале. Затем репетировала перед зеркалом.

Не отрывая прищуренных глаз от его лица, она лезет в Виттон, нащупывает салфетки и выкидывает перед Джонни пачку. Ну, как? У настоящей женщины все с собой, дружок.

Джонни берет упаковку, читает вслух:

– Урологические прокладки. Защищают от протеканий, нейтрализуют запах, предотвращают рост бактерий.…

Черт!!! Черт!!! Черт!!! Перепутала сослепу.

От ярости, она готова изодрать прокладки в мелкодисперсную пыль! Лицо покрывают красные пятна. Соберись, дура! приказывает она себе. И всё переведи в шутку.

– Подарок для вашей девушки или для жены, Джонни. У меня-то всё нормально, но вдруг ей понадобится.

Сумасшедшая баба. Джонни сует прокладки обратно в саквояж и идет на кухню за тряпкой. Лицо промокнуто. Камера готова. Можно начинать.

Как бы в проброс, Ярославна, делает лицо загадочным. Репетировала перед зеркалом. Поставила перед собой зеркало и портрет Джоконды. Копировала, пока не добилась сходства.

В молодости она мастерски повторяла артисток. И всё ей сходило с рук, даже помогало невероятно как. Опростоволосилась лишь дважды. Первый раз, когда вместо Терье Луйк получилась Дзидра Ритенбергс. И второй раз, когда делала Эве Киви, а вышла Байба Индриксоне.

Для Джонни она выбрала Джоконду, хотя сперва хотела Мишель Мерьсе.

Итак, Джоконда.

Я готова.

– Как часто вы делали аборты?

– Джонни!!! Извини…, – перешла на «ты», ошарашенная Ярославна, забыв про Джоконду. – У меня двое детей. И три аборта. Нет, пять. А что?

– Где ваши дети?

– Птенцы по гнездам.

– Ярославна, пожалуйста, отвечайте полным ответом.

Дети… Отношения не сложились. Общения нет. И интереса нет.

– Рассказывать нечего. А где твои родители?

– Спрашиваю я. О чем вы жалеете?

О чем жалеет… Джоконда. О том, что опередила Джонни на целую жизнь.

А дети… Их двое: сын и дочь. Игорь и Лия. Дочь замужем за полковником. Прежде, чем стать полковником, он был капитаном, возлюбленным Ярославны. Капитан получил отставку у Ярославны и, получив майора, женился на Лии. Ярославна имела молодого. Лия поимела старого.

Дочь долго не подозревала о страсти, кипевшей между матерью и мужем. И, лишь родив от майора сына, узнала, что чуть не получила от того же майора брата. Это про аборт. Лия не простила Ярославне вторичку. А виновата мать!

Игорь ботаник, продолжает свой рассказ Ярославна, специалист по крестоцветным. Крестоцветные его интересуют, а мать нет.

Игорь с рождения был кротким ребёнком. С первого по девятый класс сидел за одной партой со своим лучшим другом, Львом. Имя опасное, но характер добрейший. У Льва с рождения одна нога получилась короче другой и с вывертом. Но, Лев не хотел идти на поводу у своего уродства и старался ни в чем не отставать от одноклассников: ходил с ними в кино. Дети же злые как белки. Причем, многие из них остаются злыми вплоть до вручения аттестата зрелости. Это потом часть добреет. Кого жизнь правит, кого могила. И самые близкие друзья Льва, ну, потому что злые, придумали для него специальную игру «Олег Попов». Знаменитый клоун Олег Попов многие свои трюки выполнял, балансируя на натянутой проволоке. Вот и лучшие друзья Льва, его одноклассники, всего человек двенадцать, придумали натянуть канат.

Один друг забрался на одно дерево, другой на другое. Натянули между деревьями буксировочный трос и говорят: «Давай, Лев, пройдись». Лев хотел убежать, но, во-первых, с кривой ногой далеко не убежишь, во-вторых, самые близкие его друзья стояли близко, отрезая путь к бегству, дальние друзья подстраховывали подальше. Одноклассники приволокли тяжеленые козлы – две штуки, поставили на козлы высоченные стремянки – две штуки и начали поднимать упирающегося Льва на дерево. Даже руки за спиной скрутили, чтобы не упирался. Намучились с ним страшно, стремянки-то шатаются, и говорят: «А теперь Левушка, покажи нам "Олега Попова".

Так Лев оказался в кроне тополя. В западне, можно сказать.

Глянул из кроны вниз – матери божья! – земля-то где? Ни тебе козлов, ни стремянок, друзья мигом разобрали подъемник, один ствол остался, вниз упирается. Но, вниз дороги нет, только вперед.

Лев никогда не ходил по проволоке. Даже не тренировался никогда, он же не в артисты цирка собирался, а на льнокомбинат, лён отбраковывать. Хотел стать отбраковщиком льняного стебля, повреждённого долгоносиком. Но, ситуация безвыходная. Здоровой ногой Лев нащупал буксировочный трос, натянутый что тетива лука, и шагнул.

Страх творит чудеса.

Один шаг, другой… Льву показалось, что его недоразвитая и скрюченная нога выросла и распрямилась.

Ещё шаг, ещё.

Самые близкие, самые лучшие и самые верные друзья Льва затаив дыхание наблюдали за ним, боясь шелохнуться. Многие молились.

Ещё шаг, ещё.