Фрилансер

Картинки вспыхнули и погасли. Мгновенный укол и только.

Реальна только Лиза. Её тело, с каждой встречей наполняется жизнью.

Но, не слишком ли всерьёз Лиза входит в его жизнь, сейчас, когда он знает о своей миссии всё. Он получил допуск. А думает о Лизе. Его желание сильнее его логики. Его логика должна подчинить себе желание, но логика, отступая, сдает аргумент за аргументом.

Она облизывает его лицо, как котенок. И пахнет она как котенок.

– Лиза.

– Что, Джонни.

– Пожалуйста, оденься.

Лиза замерла, но и только. Она все варианты продумала заранее. И такой поворот ожидала. Не слышать, не слушать, не реагировать.

– Иди сюда, ну давай же.

Лиза тянет Джонни к дивану.

Ремень на его джинсах поддался сразу. Лиза тренировалась на папиных. Справиться с ремнем для нее теперь секундное дело. Тоже мне, форт Боярд, усмехнулась Лиза, достигнув совершенства в скорости расстегивания ремней, болтов и молний. Джонни хочет перехватить ее руку, но не успевает.

Электрический разряд. Джонни закрывает глаза и откидывает назад голову.

***

Так детей учат водить машину. Сажают к себе на колени. Ребёнок упирается в руль руками, но рулит не он. И до педалей ребёнок не достает. Автомобиль разгоняется и тормозит без его участия. Лиза, конечно же, не ребёнок. В шестнадцать лет она взрослая девушка. И ниже Джонни всего на полголовы. А когда сидит у Джонни на коленях, почти вровень. Перед глазами монитор. Рука Лизы на мышке, рука Джонни сверху и рулит: водит мышью, давит на правую кнопку, как на правую педаль автомобиля с коробкой автомат.

– Соединяй звёздочки. Это глаза. – Джонни наклоняется чуть вперед, прижимаясь грудью к спине Лизы.

– Какие звёздочки соединять? – Лиза отклоняется назад, вжимаясь спиной в грудь Джонни.

– Видишь себя, Черепашка.

– Вижу! Вижу! Глаза, нос. А здесь не вижу.

– А здесь тебя нет. Я попросил, и тебя вернули на Землю.

– И я улетела.

– Прилетела. Ко мне.

– К тебе, только к тебе! У меня на этой планете кроме тебя теперь никого.

– А Капа?

– Я же сказала – никого.

– А мама с папой?

– Никого…

Лиза развернулась к Джонни и прижалась к его лицу щекой. Джонни откинул с её лица волосы.

Тррррррррр! Звонок в дверь! Посреди ночи!!!

– Ты кого-то ждал? – Лиза замерла, побледнела, отстранилась.

– Нет…

– У тебя кто-то есть? – глаза увлажняются, увлажняются…

– Без истерики. Иди и посмотри. Я никого не жду. Оденься же …

– А мы не откроем, кто бы ни пришел.

Хитрохвостой лисицей Лиза прошмыгнула в прихожую.

Звонок повторился. Наглость несусветная! Лиза прилипла к глазку.

– Джонни, Джонни, – прибежав в комнату, она стала нервно натягивать джинсы. – Твоя бабушка приехала.

– У меня нет бабушки.

– Ну, не знаю, старуха какая-то.

Джонни понял, но в глазок посмотрел.

Ярославна! Ночью!

Забрав заколку, старуха выронила кошелек. Но, припереться ночью! И звонит, звонит. Свинья старая. Старая свинья! Джонни отщелкнул задвижку и распахнул дверь.

– Прости, Джонни, прости! – Ярославна перехватывает инициативу. – Я бы не решилась, но утром в поликлинику, а кошелек у тебя, а в нём талончик, деньги. Прости, прости…

Джонни стоит голый по пояс, да ещё с распущенным ремнем на джинсах. Ярославна предполагала, конечно, что без рубашки он хорош, но не думала, что настолько! Да, ещё чуть расстегнутые джинсы, и полоска Tommy Hilfiger чуть выглядывая, манит, зазывает.

Ярославна частенько заходит в магазины мужского белья, как будто для внука трусы выбирает. Покупает редко, но ощупывает прилично. По колеру резинки и структуре ткани может безошибочно отличить Calvin Klein от Tommy Hilfiger и Dim от Diesel, как никакая другая бабушка.

Протянув руку, Джонни снял с полки туго набитый кошелёк. Ярославна вставила в него две пенсии мелкими купюрами. Пусть знает, она не церковная мышь какая-нибудь, и не сядет приятному ей мужчине на шею.

– Ну, раз пришла… Чаем угостишь, а Джонни?

– Я не один, извините.

Что?! Взгляд-бросок вправо. Джонни отбил. В пол! А там кроссовки небольшого размера. Баба!

Джонни захлопывает дверь перед самым её носом.

***

Ярославна бредёт по безлюдному ночному двору и хочет, чтобы её убили.

Она движется близко-близко к кустам, по газону. На случай, если убийца поленится выходить на асфальт. «Ну, где ты, дорогой, – взывает к преступнику Ярославна, – у меня с собой деньги, много денег, две пенсии».

Её так и не убили.

По квартире развешаны, разложены, разбросаны фото Джонни в формате А4. Соседский сын распечатал. Джонни в комнатах и на кухне, на подоконнике, в кровати и в серванте между стёклами. А в это время оригинал …

Лишь в красном углу нет изображения Джонни, там икона сверху. Дело не в иконе. Не дотянулась, стремянка нужна, чтобы поменять. Хотела Джонни видеть-видеть-видеть, но сейчас не может. Ни видеть! Не смотреть!

Ярославна вошла в красный угол и уткнулась в стену лбом.

«Нет! Не хочу! Нет!».

Ну, почему так несправедлива к ней жизнь. Она же живая, хоть и старая. Она тоже хочет любить, а казалось, отлюбила. Чтобы тело её сжимали сильные руки, чтобы ради неё улетали в ночную высь, срывали там все-все звёздочки и ссыпали на неё нескончаемым звездопадом.