Фривольная поэзия

Все ближе шум весенних юбок,
Все жгучей вздохи ветерков,
И вновь моих молчаний кубок
Наполнен страстью до краев.

Свершает яркую обедню

С грехом играющая кровь,
Душа хмельна, и все победней
Поет воскресшая Любовь.

За каждой женскою фигурой

Стремится мой бесстыдный взор,
И канул в прошлое мой хмурый,
Бессильем сотканный позор.

Опять в задвинутом алькове

Всю ночь – до зорь рассветных вплоть —
Я славлю буйство жаркой крови
И страстью зыблемую плоть!

Трюмо

Одежды с плеч своих срывая,
Как ненавистное ярмо,
Ты любишь перед сном, нагая,
Глядеть в глубокое трюмо.

По сладкомлеющим коленям

Губами жадными скользя,
Не внемлю я стыдливым пеням,
Не внемлю тихому «нельзя!».

И отражает без желаний

Глубь чудодейного стекла
И ветви мертвые латаний,
И наши страстные тела.

И я как будто бы взволнован,

Но там, в душевной глубине,
Я льдом безжизненным окован
И сердце Зеркала – во мне!

Девушка весной

Он идет со мной, насвистывая…
В сердце сладостная жуть,
Давит кофточка батистовая
Замирающую грудь.

Небо вешнее – лазоревое,

Крылья бабочек блестят,
И – желанья подзадоривая —
Льют цветы свой аромат.

Тяжелеют груди млеющие,

В жилах сладкий сок разлит,
И уносят ветры веющие
Из хмельного тела стыд!

Скромной женщине

Ты долго сдерживала страсть
И в одиночестве горела,
Но я помог тебе упасть
И взял измученное тело.

И помню, как в шестой этаж

Ко мне ты робко позвонила,
Я помню первый вечер наш,
Когда ты лампу потушила.

Я помню шепот твой: «Забудь!

Ах! не целуй! Пусти! Не надо!»
Но ходуном ходила грудь
И ласкам тело было радо.

Я помню, как ты без огня

Свое застегивала платье
И как сердилась на меня
За поцелуй и за объятье.

Я помню твой смущенный шаг,

Когда я вел тебя из дома,
Я помню, как в твоих глазах
Цвела блаженная истома!

Когда же я спросил: «Придешь?» —

Ты головою покачала,
И вдруг, скрывая страсть и дрожь,
«Приду!» – потупясь, прошептала.

Владислав Ходасевич

Бегство

Да, я бежал, как трус, к порогу Хлои
 стройной,
Внимая брань друзей и персов дикий вой,
И все-таки горжусь: я, воин недостойный,
Всех превзошел завидной быстротой.

Счастливец! я сложил у двери потаенной

Доспехи тяжкие: копье, и щит, и меч.
У ложа сонного, разнеженный, влюбленный,
Хламиду грубую бросаю с узких плеч.

Вот счастье: пить вино с подругой

 темноокой
И ночью, пробудясь, увидеть над собой
Глаза звериные с туманной поволокой,
Ревнивый слышать зов: ты мой? ужели мой?

И целый день потом с улыбкой простодушной

За Хлоей маленькой бродить по площадям,
Внимая шепоту: ты милый, ты послушный,
Приди еще – я все тебе отдам!

Воспоминание

Сергею Ауслендеру