Фронт без границ. 1941–1945 гг.

Однако с введением карточной системы распространились случаи хищений карточек при транспортировке, в типографиях по месту их изготовления. Нередко преступники прибегали к повторному использованию талонов и таким образом получали продукты, которые сбывали спекулянтам. Перед сотрудниками ОБХСС стояла задача ликвидации злоупотреблений в карточной системе. Так, например, ими была раскрыта группа преступников, возглавляемая заведующим райпищеторгом и начальником карточного бюро одного из районов города. Отделом БХСС Управления милиции вскрыта преступная деятельность председателя и начальника снабжения Осоавиахима, которые путем махинаций получили несколько десятков тонн продовольственных товаров[555]. 24 марта 1942 года на бюро ЛГК ВКП(б) начальник милиции Ленинграда Е. С. Грушко сделал сообщение о преступных группах, возглавляемых директорами Петроградского райхлебторга и комбината треста хлебопечения Смольнинского района[556]. Помимо руководителей различных продовольственных отраслей, кражу продуктов производили и рядовые работники магазинов, булочных, столовых[557]. В результате умелого использования агентурного материала и правильного проведения операции была вскрыта и ликвидирована в июне 1942 года преступная группа в артели «Метбытремонт» Васильевского острова, систематически похищавшая продовольственные карточки путем подлогов[558].

Помимо непосредственной борьбы с хищениями продуктов и продовольственных карточек велась работа и по контролю за расходом продуктов питания. По рекомендации органов милиции в мае 1942 года были созданы райотделы по контролю и учету расхода нормируемых продовольственных товаров в предприятиях торговли и общественного питания[559]. В результате работы органов милиции по контролю за выдачей продовольственных карточек[560], исполком Ленгорсовета изменил систему их выдачи. Если ранее составлением списков и выдачей карточек занимались управляющие домами, то с июня 1942 года эти функции передали райжилуправлениям. По спискам, составленным управдомами, в РЖУ проводилась проверка, а выдачу производил специальный кассир-инкассатор в присутствии представителя общественности или сотрудника милиции. Изменение системы выдачи карточек способствовало снижению злоупотреблений со стороны управдомами. Так, только во Фрунзенском районе не явилось 4000 человек, включенных управдомами в списки[561].

Несмотря на различные принятые меры, а также то, что вся основная работа сотрудников служб и подразделений была полностью направлена на пресечение хищений продовольствия, преступления подобного рода не исчезали и не сокращались. Более того, количество их возрастало. Особенно это касалось различных махинаций с продовольственными карточками. Если во второй половине 1941 года за эти преступления осудили 234 человека, то в первой половине 1942 года уже 817, а во второй половине — 1112 человек[562]. Органы милиции также отмечали, что большинство подобных преступлений совершалось группами лиц, имевших доступ к продовольствию. Так, на одном из заседаний бюро горкома ВКП(б) начальник УНКВД города отмечал, что в Смольнинском райпищеторге группа работников наворовала такое количества продуктов, которым можно было бы месяц кормить полк РККА. В Свердловском районе арестована группа, похитившая за два месяца свыше 5 тонн продовольственных товаров[563]. Если в первую блокадную зиму часть преступлений, связанных с хищением продуктов, зачастую совершали люди, не являвшиеся закоренелыми преступниками, то в последующем этим занимались преступные группы, руководителями которых являлись коррумпированные номенклатурные работники райкомов и горкома ВКП(б)[564], Несмотря на сложность борьбы с подобными преступниками, органами милиции за второй год войны у них было изъято: 25 тонн муки и хлебных изделий, 2300 килограммов сахара и около 30 тонн других продовольственных товаров, не считая ценностей, обмененных на украденные продукты[565].

В период блокады изменялся не только качественный состав преступников и масштабы их деятельности, но и отношение государственных структур к одним и тем же преступлениям, совершенным в различное время разными по социальному положению людьми. В июле — августе 1941 года за расхищение продовольствия должностные лица осуждались на срок от 2 до 3 лет лишения свободы; в сентябре — октябре за подобное преступление осуждали в среднем на 8 лет; с ноября до конца зимы, как правило, приговаривали к высшей мере наказания[566]. Однако по мере решения продовольственного вопроса, сроки наказания за хищения продуктов стали снижаться от 5-10 лет в 1942 — начале 1943 г. до 2–3 лет в 1943 г.[567]. Следует отметить, что высшую меру наказания определяли, как правило, тем лицам, которые по роду своей деятельности занимались операциями с продовольствием: заведующим булочными, магазинами, складами, кладовыми, поварам.