Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Пантелеймон Кондратьевич горел неистребимым желанием бросить в бой как можно больше народу, вплоть до 17-летних девчонок, которым срочно предлагалось освоить винтовку. Но так ли уж необходимо было это? Неужели два-три десятка бойцов – женщин и девушек – решающим образом усилили бы мощь партизанской бригады в 500–700 человек? Думаю, что партизанок целесообразнее было бы использовать для агентурной разведки или для хозяйственных работ в лагере. Хотя тех девушек, кто добровольно вызывался идти на боевое задание, партизаны, конечно, могли бы взять с собой. При условии, если они умеют стрелять из винтовки и знают, как надо действовать в бою. Но Пономаренко, похоже, хотел бы всех партизанок поставить под ружье и заставить сражаться.

Из доклада Пономаренко хорошо видно, что, как и в регулярных соединениях Красной армии, в партизанских бригадах и отрядах пышным цветом расцвел институт «походно-полевых жен». Причем, как и в армии, это было привилегией высшего командного и политического состава. Рядовой партизан новой молодой женой обзавестись не мог. Хотя, если он был уже женат, то жена могла воевать вместе с ним в одном отряде.

На совещании помощников начальников областных и республиканских штабов партизанского движения по работе среди молодежи, состоявшемся в Москве 12–13 ноября 1943 года, заместитель начальника Центрального штаба партизанского движения по молодежной работе Малин особо указал, что «девушки показывают прекрасные образцы боевой деятельности. Нужно их втягивать в эту работу. Конечно, есть факты безобразные. На них нужно отреагировать. У нас есть помощники комиссаров отрядов по комсомолу, им надо этим делом заниматься».

Нередко отношения партизанских начальников с женщинами становились поводами для снятия с должности и сведения счетов. В частности, смоленскому «Бате» среди прочего инкриминировали слишком раздутый штаб, где обреталось большое количество ППЖ. Связи с женщинами становились поводом для снятия с должности партизанских командиров, правда, обычно вкупе с другими обвинениями. Так, уполномоченный Центрального штаба партизанского движения по Пинской области Клещев 12 июля 1943 года докладывал Пономаренко «об освобождении т. Шибинского от обязанностей командира “Смерть фашизму” и секретаря Стреминского райкома компартии Белоруссии. Санкция на это Вами дана, поэтому я должен информировать Вас подробнее…

Несмотря на неоднократные предупреждения, Шибинский продолжал связи с женщиной, имеющей очень сомнительную репутацию. Окружил себя бывшими полицейскими, бургомистрами, пьянствовал. Под руководством Шибинского производились расстрелы людей, виновность которых перед родиной никем не была доказана. Значительная часть полицейских, принятая в отряд, продолжала полицейские традиции (пьянство, избиение населения). Зная об этом, Шибинский ничего не предпринимал, чтобы бороться с этим злом, наказывать виновных. Под руководством Шибинского отряд почти вовсе не занимался диверсионной работой.

Все это поставило нас перед необходимостью освободить т. Шубинского и от командира отряда, и от секретаря РК КП(б) Б…»

Любопытно, что в снабжении продовольствием местные немцы (фольксдойче) пользовались преимуществом перед всеми другими этническими группами населения. Специальным распоряжением командования тыла группы армий «Центр» немцы в городах (речь шла преимущественно о фольксдойче) должны были получать не только все те пайки, которые полагались занимавшим те же должности русским, но и дополнительно получать в неделю 100 г мяса и 60 г жиров, которые русским вообще не выдавались, а также, сверх пайка, 1500 г муки, 1800 г хлеба, 7 кг картофеля, 250 г круп, а также овощи и рыбу по мере поступления, пользуясь в этом отношении преимуществом перед лицами иных национальностей. Правда, далеко не всегда фольксдойче выдавали все то продовольствие, которое им полагалось на бумаге.

Завоеватели оценили все достоинства и недостатки «русского шнапса» (самогона). 8 июня 1944 года командир 889-го охранного батальона капитан Лемке издал специальный приказ по этому поводу: «Выгоняемый русскими шнапс содержит в себе много ядовитых примесей, делающих его очень вредным для здоровья. Поэтому употреблять его военнослужащим и вольнонаемным лицам запрещено. Несоблюдение этого приказа будет рассматриваться как непослушание в военное время». Но немцам и так оставалось пить самогон считанные месяцы: очень скоро они были выбиты с советской территории.

На почве злоупотребления спиртным случались настоящие трагедии. Так, 9 ноября 1941 года приказ по 416-му немецкому пехотному полку констатировал массовое отравление метиловым спиртом: «Выпив алкоголь из захваченной советской цистерны, 95 солдат тяжело заболели, и 10 умерло. Среди гражданского населения, которому дали этот спирт в обмен на продукты, произошел 31 смертный случай.