Фронт за линией фронта. Партизанская война 1939–1945 гг.

Партизанские методы борьбы противник стал применять только в последнее время. К этому относятся:

Скрытая концентрация сил для нападения (в лесу в ночное время, чтобы с рассветом напасть врасплох на партизан).

Засады, хотя не в лесу, а в населенных пунктах, но все-таки засады применял.

Минирование партизанских дорог.

Тактика по отношению к местному населению велась двумя методами:

подкупы, шантаж с целью привлечь население на свою сторону, в особенности по месту расположения немецких гарнизонов;

жестокая расправа со сторонниками партизан и партизанскими семьями.

Следует отметить и еще один важный метод противника, относящийся как к борьбе с партизанщиной, так и по отношению к мирному населению. Это начавшаяся в августе месяце 1943 года и продолжавшаяся беспрерывно бомбежка и сжигание деревень и местечек партизанской зоны авиацией. Почти не осталось ни одной деревни в Ушачском и Лепельском районах, занимаемых партизанами, не подвергшихся налетам фашистских стервятников. На этом деле также проходили практику немецкие учлеты (летчики-ученики. – Б.С.)».

Действительно, как свидетельствуют немецкие источники, последние полтора года войны люфтваффе использовали Восточный фронт как своеобразный учебный полигон для выпускников в летных условиях. Свежеиспеченные пилоты должны были освоиться в воздухе и набраться опыта в борьбе против более слабого противника в лице советских ВВС, прежде чем вступить в смертельную схватку в небе над Германией с гораздо более грозным неприятелем – англо-американскими «летающими крепостями». Партизанские же зоны представляли собой идеальную мишень для тренировки. Ни истребителей, ни зенитных орудий у партизан, разумеется, не было, а из винтовки или пулемета сбить самолет можно было только на очень небольшой высоте. Юные германские летчики не задумывались, что их бомбы падают прежде всего на головы мирных жителей деревень и местечек, волею судьбы оказавшихся на территории партизанского края. Впрочем, пилоты «летающих крепостей» тоже не думали о жизни и смерти немецких женщин, детей и стариков, обрушивая бомбовый груз на города Германии.

Подчеркну еще раз, что свидетельство Охотина, несомненно, подрывает все партизанские донесения о потерях немцев, где с точностью до одного человека указывалось число убитых и раненых неприятельских солдат и офицеров.

Но это же донесение, как и ряд других донесений, относящихся к лету 43-го, свидетельствует, что к тому времени произошло существенное изменение в германской политике на оккупированных восточных территориях. Поражения на фронте значительно повысили заинтересованность в коллаборационистах и если не в прямой поддержке, то хотя бы в благожелательном нейтралитете по отношению к немецкой армии и органам власти со стороны основной массы населения. Теперь все славянские народы, за исключением поляков, а также литовцы были официально признаны арийскими народами, а термин «недочеловек» исключен из обращения. Но жители оккупированных территорий хорошо помнили прежнее поведение оккупационных властей и германских войск, а потому с недоверием относились к происшедшим переменам. С другой стороны, многие начинали осознавать неизбежность возвращения советских порядков, а это не устраивало в первую очередь жителей недавно присоединенных к СССР территорий. Подобная перспектива побуждала их сотрудничать с немцами, а также соглашаться на отправку на работы в Германию или эвакуироваться вместе с отступавшими немецкими войсками, чтобы избежать вторичного знакомства с советским раем.

Первые два года войны пленных партизан немцы и полицейские, как правило, расстреливали на месте после короткого допроса. Только 5 октября 1943 года был издан специальный приказ «Обращение с пойманными бандитами». Теперь Верховное командование вооруженных сил совместно с рейхсфюрером СС и начальником германской полиции решились распространить на партизан основные принципы обращения с военнопленными и перебежчиками. Таким образом рассчитывали побудить партизан сдаваться в плен или побудить их переходить на сторону немцев и их союзников. Отныне германским военнослужащим и полицейским предписывалось:

«Со всеми бандитами, одетыми в форму противника или в гражданское платье и захваченными в бою, следует обращаться как с военнопленными.

Командирам частей и командирам карательных отрядов разрешается рассматривать в качестве военнопленных не только лиц, принимающих непосредственное участие в бою, но также и лиц, находящихся недалеко от поля боя и кажущихся подозрительными.

Невоеннопленными считаются:

А) Лица, принадлежащие к банде и добровольно явившиеся в часть, с оружием или без такового, безразлично в каком обмундировании. С ними следует обращаться как с перебежчиками.

Б) Лица, принадлежащие к банде и взятые в плен в немецкой или добровольческой форме (не перебежчики). Они должны расстреливаться после тщательного допроса тайной полевой полицией».