Фронтера

У Такахаси сделался такой вид, словно он сейчас начнет головой о стенку биться. Он начинает верить тому, что я сказал про имплант, подумал Кейн. Он действительно начинает понимать, что я человек конченый.

— Прости, Кейн, — сказал Такахаси. — Не хотел я так с тобой поступать, но придется. Я не смогу сам его одолеть. Никто из нас не сможет.

— Ты что… — начал Кейн, но Такахаси уже смежил веки и проговорил нараспев:

Когда я стану грозным великаном,
Я буду жить в доме с огромным фонтаном,
Чтоб вы, мальчишки и девчонки, не смеялись,
Моих игрушек больше тронуть не пытались.

Кейн оцепенел. Частью сознания он опознал считалку, которую часто слышал от дяди ребенком еще до смерти отца, а другой частью, которая была отделена от первой, — воспринял эти слова как отмычку и раскрыл перед ними замки.

Он смотрел, как его левая рука берется за правую, уравновешивает револьвер, как оба больших пальца взводят курок, и сияющий, будто живой, патрон скользит на одну линию со стволом.

Программа, подумал он, беспомощно глядя, как ноги сами несут его к лестнице. Последнее средство, программа отчаяния. Такахаси, ну ты и ублюдок. Не поверил, что я смогу.

Он поставил ногу на лестницу и аккуратно перенес левую руку с «кольта» на поручень.

Он сделал второй шаг, третий. Плечи поравнялись с полом мостика.

Ударная волна звука чуть не сдула его с лестницы. Он выронил оружие, прижал ладони к ушам, револьвер улетел в груду пластиковой упаковочной пленки внизу.

По всей пещере завыли сирены. Риз натаскал своих спутников на три вида сигналов тревоги Фронтеры; этот сигнал, резкий, на одной ноте, означал эвакуацию из-под купола.

Кейн снова обрел способность мыслить и частичный контроль над телом. Однако настойчивое стремление, ошеломляюще сильное побуждение осталось. Нацелить пушку в лицо Кёртиса, нажать на спусковой крючок, увидеть, что Кёртис умирает.

С расстояния менее пяти футов раздался еще один визгливый сигнал тревоги. Звук исходил из металлического рожка, смонтированного на опоре мостика. Дезориентированный, ничего не соображающий Кейн заметался на лестнице, пытаясь понять, куда упало оружие. Он ощутил, как скользкие пластиковые локтевые сочленения скафандра теряют контакт со ступеньками, куда он оперся; рванулся уцепиться за перила, но было уже поздно.

Его снесло с лестницы вверх тормашками и в сторону, но испуганный крик заглушило ревом сигнального мальстрема.

— Это оно? — спросил Кёртис.

— Да, — ответила Глаголь. — Набери. RUN XLAUNCH, потом нажми клавишу перевода строки, NEWLINE, и машина сделает все остальное.

Молли показалось, что вид у девочки такой, словно ее разъело изнутри, хуже, чем когда бы то ни было прежде. Она стояла рядом с Кёртисом и в сторону Молли даже не глядела.

Кёртис с сожалением отвернулся от клавиатуры и взял телефон.

— Русские по-прежнему на экране?.. Да, отлично… Правда? И что говорят?.. Ты что? Господи Иисусе, дубина ты стоеросовая, какого хера ты не сказал, что не знаешь русского? Найди кого-нибудь, кто знает, и, Бога ради, прослушайте снова эти гребаные сигналы!

Он бросил трубку и обернулся к Алонсо.

— Эти уебаны…

Его прервал вой эвакуационной сирены.

Господи, подумала оцепеневшая Молли. Они это сделали. Они ударили по Фронтере, даже не дождавшись конца отведенного нам срока…

Она увидела, как Кёртис разворачивается к клавиатуре, и поняла, что альтернативные варианты исчерпаны.

Йен стоял вполоборота к Кёртису и не заметил Молли до самой последней секунды ее броска. Удар поразил его в гортань, и Йен, задыхаясь и булькая, свалился на пол. У Молли не осталось времени потянуться за его пушкой.

Кёртис, широко раскорячившись и уперев ноги в пол, согнулся над клавиатурой и тщательно, по одной, нажимал клавиши.

— Кёртис! — завопила Молли, но ее крик тут же съела сирена.

Кёртис задержал руку над клавишей NEWLINE.

Бросить в него было нечем, оружия тоже не имелось, кроме собственного тела. Молли кинулась ему в ноги, используя себя как таран, и когда они начали падать на пол вместе, она увидела, как его правая рука падает на клавишу.

Кёртис упал. Она приподнялась на руках и коленях. По экрану монитора бежали строчки зеленых символов.

Выполнялась программа XLAUNCH.

Металлический дверной проем стал разноцветным вихрем, размывающим темно-синюю керамику канистры, уравновешенной на пороге.

Молли поднялась и тут же почувствовала, как руки Кёртиса смыкаются на ее левой щиколотке. Правая нога, однако, еще была свободна; Молли отпихнула его, потом размахнулась и со всей силы зарядила пяткой ему в промежность.

Наверное, он закричал, но Молли не услышала. Он затрясся, как вытащенная из воды рыба, заметался из стороны в сторону; Молли высвободила левую ногу и ринулась к японской ширме в центре зала.

— Молли, нет! — пронзительно вскрикнула Глаголь на высокой ноте, заглушив сирены.

Молли руками в перчатках ухватилась за плату и вырвала из установки.