Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

Поплутав немного по улицам, они с помощью прохожего, наконец, нашли скромное трёхэтажное здание старой постройки. Адрес Ицека кода-то переслала ей Анютка, после замечательной её встречи со старым вильнюсским знакомым. Трудно передать волнение Фроси, с каким она вошла в подъезд дома, поднялась на второй этаж и нажала кнопку звонка.

Дверь, как и много лет назад, когда она приехала с Анюткой в Вильнюс на бат-мицву, открыла постаревшая, но легко узнаваемая Клара, жена Ицека.

Она подслеповато выпуклыми глазами смотрела на стоящих в дверном проёме гостей.

— Вы из социальной службы? Мы вас давно уже ожидаем.

И, Фрося сразу поняла, Ицек, дорогой её сердцу друг, слава богу, жив.

— Здравствуй, Клара! Ты, наверное, меня не узнаёшь?

На лице у хозяйки квартиры медленно менялось выражение.

— Я, Фрося, приезжавшая когда-то к вам в Вильнюс из Постав, вы меня, похоже, не узнаёте…

— Фрося? Из Постав?

И вдруг неожиданно резво для своего меланхолического вида развернулась телом в глубь квартиры и закричала:

— Ицек, шлемазл, посмотри, кого к нам бог привёл, возьми только валидол под язык, иначе тебя сейчас схватит кондрашка!

Шаркая тапочками, в тёплом домашнем костюме, из-за плеча жены показался старый сгорбленный, но по-прежнему хорошо узнаваемый, замечательный друг Фроси. Он только взглянул на гостью, тут же всплеснул руками:

— Фросенька, вэйз мир, Фросенька, какими судьбами, боже мой, какая неожиданность!

И уже к Кларе:

— Что стоишь у дверей, как бочка с кислой капустой, не сдвинуть тебя, пропусти быстрей дорогую гостю в дом.

— Проходи Фросенька, быстрей проходи в квартиру, ты самый мой дорогой гость за всё время пребывания в этой стране, я уже и не чаял с тобой встретиться на этом свете. А, кто это с тобой, что-то не узнаю, больно молодая, это точно не твоя Анютка?

Постаревший Ицек суетился возле гостей, совершенно не давая открыть им рта.

Фрося привлекла к себе старинного друга и шумно расцеловала.

— Ицечек! Милый мой Ицечек, какое счастье, мы, наконец, встретились после стольких лет разлуки. Как я рада, ты даже представить не можешь, как я рада! Это моя внучка Майечка, помнишь Анюткину малышку, это она, а моя доченька десять лет назад погибла в Афганистане.

— Что ты говоришь, что ты говоришь, можно подумать, у нас тут мало шансов погибнуть, разве ради этого стоит ехать в дурацкий Афганистан? Жалко её, жалко тебя, какими вы были прекрасные мама с дочерью. Мы же как-то с ней встречались здесь в Ашкелоне. Она была такая важная, красивая и такая родная.

Фрося решила перевести разговор на другую тему, а иначе ещё чуть-чуть и она разразится рыданиями.

— Ицек, какая у вас миленькая квартирка, так похожая на советскую старого образца.

— Ах, Фросенька, квартира, как квартира, нам с Кларой вполне хватает, а следующую в Израиле дают уже без очереди и бесплатно.

Он хихикнул.

— Присаживайтесь, присаживайтесь. Клара, приготовь закуску, мы с Фросенькой обязаны выпить по чуть-чуть за нашу радостную встречу. Не бурчи ты там, что есть, то и неси, а можешь и в лавку сбегать что-нибудь прикупить, не велика барыня и ноги не стопчешь.

Фрося, слушая голос друга, вся светилась от радости встречи с далёкой юностью. Она невольно улыбнулась своим мыслям — когда-то этот почтенный старичок имел на неё виды и не малые, дай она ему тогда хоть малейший шанс и, возможно, сегодня они вместе бы встречали с ним почтенную старость. Майя наклонилась к бабушке:

— Может мне быстренько съездить в магазин, прикупить что-нибудь к столу?

Ицек, поняв намерения молодой женщины, замахал руками:

— Не валяйте дурака, лавка под домом, что вы думаете у нас пустой холодильник? Дай бог многим другим иметь столько, сколько есть у нас с Кларочкой, а чего сейчас не хватает, полчаса и будет в доме и на столе.

Фрося прервала многословие друга:

— Пусть, пусть она Ицек прокатается с Кларой, а мы пока с тобой спокойненько поговорим, ведь нам есть, что друг другу рассказать, после тридцати лет разлуки.

После того, как за Майей и Кларой закрылась входная дверь, в квартире наступила неожиданная тишина. Старые друзья смотрели оценивающим взглядом друг на друга, и не знали с чего приступить в своих рассказах и вопросах, а их накопилось не мало за долгие годы после разлуки.

— Фросенька, ты хорошо выглядишь, не то, что мы с Кларочкой. Ты по-прежнему живёшь в Москве?

— Нет Ицечек, я уже десять лет живу в Штатах, в городе Майями и моим мужем является небезызвестный тебе Марк.

— Что ты говоришь, что ты говоришь?!

В голосе Ицека было столько удивления и восторга, Что Фрося невольно рассмеялась.

— Боже мой, как ты сейчас похож на своего дедушку Соломона, светлая ему память, как и твоей замечательной маме, нашей любимой с Анюткой, Басе.

— Ах, Фросенька, уже очень скоро я отправлюсь к ним на постоянное место жительства.

— Ицечек, я ведь немногим тебя моложе, недавно уже разменяла девятый десяток.

— Фросенька, это ерунда, хорошо выглядишь, ты всегда хорошо выглядела. Может ты не поверишь, но я часто тебя вспоминаю, ни одну женщину я так не любил и не хотел, как тебя.

И он старчески сухо засмеялся.