Фрося. Часть 7 Вместо эпилога

— Ну, вот, душу малость отпустило, теперь можно и поговорить. Ты, небось, пришла за своими денежками, но я смею тебя огорчить, нет у меня денег и вряд ли скоро появятся, да, и одолжила их ты не мне, а своему распрекрасному дружку. За мой заработок уборщицы, хорошо ещё, что свожу концы с концами и умудряюсь купить себе иногда бутылочку дешёвого пойла.

Фрося порывисто раскрыла сумочку.

— Держи сотню баксов и расскажи то, о чём я тебя просила.

— Ну, это уже кое-что.

Зелёная бумажка мигом исчезла в кармане Галкиного замусоленного халата.

— После твоего внезапного отъезда в Америку, когда ты даже не соизволила с нами попрощаться, мы на одолженные тобой денежки закупили партию турецкого барахла и стояли с Валеркой с утра до вечера в Лужниках, этот некогда знаменитый стадион на какой-то период времени превратили в огромную барахоловку. Дела у нас с Валеркой поначалу шли не плохо, нам удавалось втюривать приезжим забитым колхозникам всю эту дрянь пачками и тачками. Позже Валерка подключил своих бывших дружков и у меня появилась возможность мотаться с бабами в Турцию, откуда я привозила огромные баулы всякого дешёвого тряпья. Товар теперь у нас был свой, не перекупленный, и мы пошли в гору, гудели с Валеркой так, как тебе даже не снилось. Турцией настолько всё завалили, что мы решили пора переключиться на Польшу, оттуда всё же везли европейский более качественный товар и естественно за него и выручка увеличилась. Я несколько раз побывала в Польше с хорошими нашими приятелями, но, однажды возвращаясь оттуда, вблизи нашей границы нас грабанули наши же ханурики, и я вернулась ни с чем, хорошо ещё, что жива осталась. С этого момента всё разладилось окончательно, в эту поездку в Польшу мы вложили почти все наши сбережения, наладить новый вояж было не за что, пришлось снова скупать тряпьё у барыг. Сама понимаешь, одно дело самой добывать дешёвый товар, а другое дело, скупать его у пройдох в три дорога.

Словесный поток буквально лился от опохмелившейся женщины, было видно, что она оседлала любимого конька.

— Валерка пока я моталась в Турцию и Польшу за товаром стоял с утра до вечера на базаре и гнал на право и на лево тряпьё. Вот тут он окончательно и спился, ведь квасил со всеми подряд, не отходя от прилавка, ведь порой приходилось принимать для сугрева, наша торговля шла круглый год — в жару и холод. Погоди, что-то у меня от моего длинного рассказа глотка высохла, пойду накачу ещё стопарик, а потом уже перейду к самому печальному.

Снова до слуха Фроси доходили звуки наливаемого пойла, тяжёлое глотание спиртного, громкий выдох и стук стакана об столешницу и вновь перед гостьей появилась хозяйка квартиры с красным лицом и осоловевшими глазами. Усевшись в кресло, Галка, на сей раз не подгоняемая Фросей, продолжила свой рассказ, брызжа во все стороны слюной — она приняла вдруг воинственный вид.

— С этого момента доходы наши резко сократились, машина его развалилась, чинить больше было не за что, он опустился — перестал регулярно бриться, ходил в вечно мятой и грязной одежде и пил, как собака. Мы к этому времени уже только спали рядом, мне Валерочка стал противен, а он и не стремился к близости, потому что, рождённый пить… продолжение, наверное, знаешь?

Фрося от жуткого волнения, беспрестанно покусывала нижнюю губу, но сдерживала себя, боясь перебить разошедшуюся рассказчицу.

— Так длилось лет пять, а потом… ах, вспоминать гадко.

Махнув Фросе рукой, мол подожди, встала и ушла на кухню, принять очередной допинг, но быстро вернулась, опять что-то через силу жуя, беззубым ртом и постоянно облизывая жирные губы.

— Ну, а теперь, моя дорогая заокеанская гостья приготовься услышать великолепный финал моей интереснейшей истории, мне кажется, что за него могла бы ещё одну такую зелёную бумажку мне подкинуть.

— Обойдёшься, рассказывай, а там видно будет.

— Не поверишь…

Галка пьяно всхлипнула.

— До сих пор бывает просыпаюсь в холодном поту. Жуть, очнулась как-то от сна от дикой вони, глянула на соседнее место на кровати, а рядом со мной покойничек лежит весь в блевоте. Представляешь, как будто специально, чтобы нагнать на меня ужас придумал себе такую поганую смерть, захлебнулась хромая скотина собственными рвотами во сне.

От последних страшных слов женщины, из-за которой её друг Валера, необыкновенной души человек сломал всю свою жизнь, её невольно передёрнуло.

— Галя, где он похоронен?

— На Троекуровском кладбище, я там побывала, кроме похорон, ещё на годовщине его смерти, представляешь, его мымра и спиногрызы поставили ему памятник, не бог весть какой, но всё же. Я бы ему кол осиновый воткнула, падла, всю мою жизнь сломал.

И она пьяно зарыдала.

— Пойду я Галя, от тебя, не могу сказать, что была очень рада видеть, а тем более слышать, но я всё же хотела узнать о последних годах жизни Валеры и, как ты помогла ему на тот свет уйти, не дожив до старости.

— Ага, ещё скажи, что я его угрохала?

Фрося поднялась на ноги.

— Ладно, поеду навещу друга, хоть цветики положу к нему на могилу.

— Хочешь провожу, самой тебе будет трудно найти его могилу.