Фрося(СИ)

план не выполняешь, пайка становится ещё меньше.

Уйти в отказ работать, как делали некоторые воры, особенно кто в законе, я не мог, кишка

тонка, вот и подыхал, казалось нет спасения, но нет.

Прознали евреи, что их однородец дубу скоро даст, вытянули из этого планового болота,

сначала в медчасть подлечиться, потом на уборку бараков определили, казалось жизнь

стала сносной, можно и до конца срока дотянуть.

А тут приехала комиссия, стала блатных в армию фоловать, мол, кто желает кровью грех

свой искупить, пожалуйста, записывайтесь в штрафные батальоны, живыми останетесь,

срок спишут.

А у меня то десятка, а тут такой шанс и на волю выйти, очиститься от судимости, ведь с

ней всё равно жизни на свободе практически нет.

Ну, я в первых рядах отправился на передовую, а шёл сорок второй, мясорубка та ещё,

немцев, где остановили, где пытались оттиснуть, а где-то ещё сами наши драпали без

оглядки.

Загнали нас опять в какие-то бараки под усиленной охраной, жрачка, правда, уже сносная,

стали по быстренькому обучать, как винтовкой, автоматом, пулемётом пользоваться,

гранаты кидать, по-пластунски ползать и другим премудростям войны, только, как

выжить не учили.

Недели с две поупражняли и в окопы.

Там отсиживаться не дали, надо какую-то деревню освободить, а фашисты засели на

высотке и шпарят оттуда с пулемёта, голову не поднять, пушки ещё не подтянули, везде

же грязюка, бездорожье.

Некогда ждать, генерал хочет прославиться и вот, штрафной батальон на ту высотку, а

сзади заградотряд, отступишь, пулю от своих схлопочешь.

Вот, так и брали те высотки, где нас выкашивали десятками, а то и сотнями.

Так ладно если легко ранят, всё кровь пролил, срок убрали, после ранения, так ещё

комиссия решает, а не сам ли ты себя или товарищи помогли, хотя и такое бывало, но в

основном погибали или получали такие ранения, что лучше срок было мотать.

Меня наверно бог хранил, почти год никакой царапинки, а потом Курская дуга,

осколочные ранения от недалеко разорвавшегося снаряда, два осколка в грудь, в правую

руку и страшнейшая контузия.

Пришёл в себя, весь в бинтах и ничего не слышу.

Один осколок и сейчас сидит где-то рядом с сердцем, а так всё зажило, как на собаке, слух

правда начал возвращаться только через месяца три.

Потом опять фронт, но уже не штрафбат, а в роте связистов, всяко бывало, но войну

закончил в сорок пятом в Чехословакии, без новых ранений и без особых наград.

Война закончилась, а куда податься не знаю, поехал в Москву, думал легче будет

устроиться.

А куда устроишься, специальности то никакой, образование одни коридоры, а тут ещё

наши блатные меня срисовали и опять малина, опять воровские налёты.

А душа больше не лежала к этой романтике, ведь понимал, что обязательно где-то

проколюсь, и что, опять тюрьма, лагерь...

Вот, я и рванул через всю страну в места, где можно от всех спрятаться, начать новую

жизнь.

Приехал в эти края, поменял кучу работ, выучился на шофёра и уже шесть лет работаю

заготовителем пушнины.

Я прикипел душой к этим местам, к этой природе, к этим людям, люблю тайгу, люблю

свою ЗИСоньку, днями бывает разъезжаю по этим дорогам, чаще всего без попутчиков и

нисколько этим не тягощусь. И вот, впервые рассказываю свою историю, при этом, почти

незнакомому человеку, но я сразу понял, что тебе можно доверять, и вверять свою судьбу.

Я уверен, что и твоя история жизни далеко не сахар, но если захочешь, расскажешь на

обратном пути, а сейчас выезжаем на основной тракт, километров через десять будем в

Сосновске, не Москва, но и не ваш посёлок.

глава 71

Они въехали в районный центр, одноэтажные домишки вскоре сменили двух и

трёхэтажные.

Семён предложил вначале справиться с его делами, а потом он поможет Фросе сделать её

покупки, как-никак он здесь всё знает, да и постережёт от местных воришек.

Фрося из кабины машины наблюдала, как везде радушно встречают Семёна, люди

улыбались ему навстречу, хлопали по плечам и от души смеялись его шуткам.

Очень быстро он справился со своими задачами, переключился на Фросю.

Действительно, с помощью Семёна, Фрося достаточно быстро прикупила необходимое из

того ассортимента, что нашла в местных магазинах, ничего особенного, но на зиму её муж

и сын, и она сама стали более или менее одеты и обуты.

Покушав в уютном ресторанчике, где её кавалер очень галантно ухаживал за дамой, они

не мешкая, отправились в обратную дорогу, путь то не близкий.

Свернули с основного тракта уже с наступающими ранними осенними сумерками.

Стал накрапывать дождь и капли его звонко барабанили по крыше машины.

Семён включил фары, которые освещали только петляющую дорогу и выхватывали из

темноты раскоряченными чудищами подступающие близко деревья.

Под монотонный рёв машины и шум дождя Фрося незаметно задремала.

Через какое-то время её разбудил голос Семёна:

- Нет, подружка, так не пойдёт, прекрати спать, а иначе я заклюю носом и машина

впишется в тайгу.

Ты, так сладко посапываешь, что и у меня глаза начали слипаться.

А главное, мне же не терпится послушать твой обещанный рассказ о себе...

Женщина встрепенулась, сон мгновенно отступил, мысли вернулись в далёкое и не столь,

прошлое...