Фудблогер и обжора

— Марина… — застонал он. — Она вас пошлет, а вы все равно будете страдать, что не спасли дорогую подругу из щупалец зла. Надо как-то вовремя притормаживать попытки причинить добро. Впрочем, съездите. Может, поцелуете дверь и угомонитесь. Маску не забудь. А то кто ее знает, где она болтается и с кем общается.

Без маски Слава вообще меня из дома не выпустил бы. Многоразовые он выбросил, а вместо них повесил у входной двери мешок с одноразовыми и с перчатками. Там же на тумбочке стояла здоровенная банка санитайзера. Чтобы как войти, сразу обработать руки. А потом еще и помыть.

Это мне напоминало старый анекдот. Как не подцепить венерическую болезнь? Намазать член зеленкой, обмотать бинтом, надеть три презерватива, а главное — никаких половых связей.

Да, кивал Слава серьезно, в нашем случае "никаких половых связей" — это не выходить из дома без крайней необходимости.

Снежка заехала за мной утром. Предварительно позвонив Лешке и убедившись, что Сова дома и уходить, вроде, не собирается. Он охотно согласился ничего не говорить о том, что мы приедем, поскольку вообще не желал разговаривать с любимой женушкой. Похоже, его терпение дошло до красной черты. А может, и вовсе лопнуло.

Когда-то мы все жили рядом, на улице Композиторов, в пяти минутах ходьбы от школы. Теперь к Сове надо было ехать на другой конец города. По пути мы пытались продумать стратегию и тактику, но пришлось честно признать, что зашли в тупик.

Кажется, Слава был прав. Сложно помогать тому, кто сам не хочет, чтобы ему помогли. Об этом мне еще Автандил говорил.

В квартиру нас она все-таки впустила. Но не дальше прихожей. Хотя мы уже думали, что не откроет.

— И чего? — спросила, прищурившись. — Бортников нажаловался, пришли воспитывать? По какому, собственно, праву?

— Свет, — Снежка страдальчески скривилась, — по такому, что мы больше двадцати лет дружим. Ты извини, но, кажется, тебя куда-то не туда несет. Я видела в твоем Контакте. Тренинги, развитие личности и всякое такое.

— Послушайте, девочки, — Сова по-базарному уперла руки в боки, — идите поучите своих мальчиков щи варить. Неужели еще не ясно, что наши дорожки давно разошлись? Намекала вам неоднократно, но, видимо, не доходит. Еж — птица гордая, пока не пнешь, не полетит. Я свою жизнь собираюсь изменить кардинально. Уже меняю. А вы можете и дальше сидеть в болоте и пускать пузыри. И давайте на этом закончим.

Обогнув меня, она недвусмысленным жестом распахнула входную дверь. Нам осталось только выйти.

— Наверно, мы и правда дуры, — вздохнула Снежка, вырулив от поребрика. — Прокатались полдня, чтобы она нас выставила. Так и вижу, как Димка закатывает глаза в потолок: «А я тебе говорил!»

— И Славка тоже, — кивнула я. — Он мне вчера сказал, что надо вовремя прекращать попытки причинить добро. Сова уверена в своей правоте, и пока сама лоб не расшибет, с этим ничего не поделаешь. Вот только детей жаль. И Лешку тоже.

Димка действительно сказал именно так — Снежка мне потом все это описала по телефону. Слава демонстративно и выразительно промолчал, но вид его был красноречивее любых слов. А я…

Я чувствовала себя буквально по-Снежкиному: как будто повозили мордой по луже. И теперь она, морда эта, вся в липкой грязи. Мантра «друзей в беде не бросают» больше не работала. Хотя я и понимала, что такие долгие отношения и умирают долго. Могут завянуть, засохнуть, а корешки в земле все равно останутся. Причем, возможно, будут гнить и отравлять почву вокруг.

Когда я приехала, Слава готовил, и пахло так, что потекли слюни. В последнее время мне удавалось блокировать все это его фудпорно. Запахи, конечно, с кухни просачивались, но я старалась отвлечься. Хорошо помогал чертов фитнес. Обувь тоже неплохо, но слабее. Меньше всего — учебник анатомии. Однако сейчас, на нервной почве, аромат чего-то сочно мясного пробил бы все защиты.

— Очень есть хочется, — проскулила я, сунув нос в кухню.

Слава записывал видео, поэтому мое вторжение оказалось совершенно не ко времени. Остановив запись, он повернулся ко мне со свирепым видом, но досада тут же сменилась беспокойством.

— Накрыло, что ли?

Я прислушалась к себе.

— Пока нет. Еще управляемо. Просто выше фона. Нервяк. Извини, что помешала.

— Ничего, некритично. Нервяк — значит, хреновый получился разговор?

Я только вздохнула.

— Ладно, потом расскажешь. Подождешь немного, или срочно надо что-то съесть? Где-то минут через пятнадцать будет готово, но, боюсь, для тебя слишком вкусно окажется.

— А что это? — я принюхалась к запаху из булькающей на плите кастрюльки.

— Печень по-венециански со сладким луком.

— Звучит омерзительно. Ладно, попробую. Подожду.

— Кстати, Марин, у тебя таблетки закончились.

Не поверив, я заглянула в пузырек фронтина. И правда, на дне болталась одна сиротливая пилюля. И как только успела все слопать? Хотя чему удивляться? Если подступает приступ, не смотришь, сколько их там осталось. А когда отступил — уже не актуально, и тупо забываешь.