Фуэте на пороховой бочке

– Зачем говоришь, чего не знаешь, Лазарева? Пока все стройно складывается. Он пообещал помочь профессору уйти из жизни. Но не за просто же так? Он умный человек, понимал, что рискует, догадывался, что может лишиться профессии и заработка. Поэтому компенсация за эвтаназию в виде имущества ученого вполне уместна, – говорил Борис Всеволодович.

Настя сейчас бы запустила телефонной трубкой в следователя, если бы он стоял напротив.

– А убивать вдову сразу было нельзя, немедленно бы заподозрили. Поэтому он и дал пожить Зое Федоровне пять лет. Это как бы его алиби. А вот сейчас как раз время…

– Он в тюрьме! – выпалила Настя.

– Покушения, если предположить, что имели место именно покушения, произошли до того, как Петр был арестован. – Следователь был совершенно несносен.

– Да какие там покушения?! Меня саму машина чуть не сбивала раз сто. В Москве такое движение! И что, на меня тоже были покушения? Какой-нибудь недотепа разлил масло на лестнице, и Зоя Федоровна приняла случайность за покушение на свою жизнь. Неудачное покушение, правда же? Мог выйти любой человек, не только она, и точно так же сломать ногу, поскользнувшись. Разве ж можно утверждать, что акция была направлена именно против нее? Глупости! – затараторила Настя.

– Лазарева, успокойся, ты мне сейчас своими воплями телефон посадишь. Еще один минус для твоего Петра: покушения на Зою Федоровну прекратились, как только его изолировали от общества. Ты хотела моего профессионального совета, так вот что я тебе скажу. Думаю, что в ближайшие лет пять Зое Федоровне ничто угрожать не будет – пока он будет сидеть.

Настя отключила связь. Ее просто разрывало от обиды, злости и бессилия.

– Этого просто не может быть, просто не может быть… – крутилась в голове одна-единственная мысль, словно заезженная пластинка.

– Купи мандарины, дорогая, – обратился к ней один из продавцов.

– Что? – не поняла Анастасия.

– Новый год, красавица! Чего стоишь с елкой, тоскуешь? Купи мандарины, два килограмма по цене одного отдам.

– Да? Спасибо… – Настя была готова на все.

В том состоянии, в какое впала Настя после разговора со следователем, ей лучше было бы не встречаться с рыночными мошенниками. Она вышла с рынка, потратив все пять тысяч, которые были с собой, получив везде какие-то бешеные скидки. Уже дома у Зои Федоровны Настя обнаружила, что принесла в дом кучу ненужных вещей. Чего только она не купила: яйцерезку китайского производства, которая развалилась на составные части уже при распечатывании коробки, так что разрезать яйцо для нее оказалось бы непосильной задачей; ершик для мытья бутылок, хотя давно и никто уже не моет никакие бутылки; мышеловку и еще кучу абсолютно ненужных в хозяйстве вещей. Из продуктов она принесла два килограмма действительно хороших мандаринов, килограмм яблок, килограмм неизвестно какого фрукта и кочан капусты. Довершала список покупок куцая елка, которая обсыпалась при легком дуновении ветерка.

– Какой же Новый год без елки? – попыталась пошутить Настя.

Зоя Федоровна осмотрела все принесенное ею добро и ужаснулась.

– Мда… И вот это ты приобрела на рынке нам на Новый год?

– Да, это… – села снимать с себя сапоги Анастасия.

Молния голенища совсем не слушалась ее холодных пальцев.

– А из мясного мы с тобой что будем есть? А… вижу, тут есть мышеловка. Мы будем ловить мышей и жарить их на маленьких шампуриках в духовке. Типа: «Прощай, год Крысы! Эге-гей, год Быка!» Так?

Настя не отреагировала на комедийно-сатирическое выступление старушки.

– Хреновая ты хозяйка, Настя, вот что я скажу! – выпалила Зоя Федоровна в сердцах.

– А я и не возражаю, – пожала плечами Анастасия. – Не было ни семьи, ни хозяйства, да, видимо, и не будет… Для кого готовить?

– С чего вдруг такое пессимистическое настроение? – сразу же уловила суть Зоя Федоровна. – Я понимаю, тяжело встречать Новый год без любимого человека. Я, когда похоронила мужа, года три для него тарелку на стол ставила – по инерции. Но у тебя, в отличие от меня, еще все может быть. Ты дождешься своего Петра, и у вас все будет хорошо. Но я тебе советую не тянуть с ребенком, ведь его можно зачать и на встречах в тюрьме. Все-таки тебе не двадцать лет, что тянуть? А выйдет он, поживете и для себя, а малыш уже будет.

– Как у вас все просто! – прервала ее Настя и разрыдалась. – Он теперь неизвестно когда выйдет!

– Что ты такое говоришь?! Что за настроения?! – Зоя Федоровна кинулась ее утешать, прижав к себе и гладя по голове.

– Ох, зря я пришла к вам, Зоя Федоровна. Так мне и надо! Узнала на свою больную голову!

И Настя не смогла сдержаться, рассказала старушке и о завещании, составленном ее мужем, и о том, что теперь в покушениях на вдову тоже будут подозревать Петра.

Зоя Федоровна молча взялась за сердце и удалилась. А вернулась с уже знакомым запахом валерианки и еще каких-то лекарств.