Фуэте на пороховой бочке

Они стояли узким, семейным кругом у стены с урнами, где только что замуровали прах Зои Федоровны. Проводить ее в последний путь пришли Настя, следователь Борис Всеволодович и Дмитрий Дегтярев, тот самый врач из больницы, где работал раньше ее муж, который иногда навещал Зою Федоровну дома. Также пришли Галина Петровна, бывшая медсестра, а ныне буфетчица из той же больницы, и еще пара соседей Зои Федоровны. Конечно, был бы здесь и Петр, но он по известным причинам не мог.

После Нового года наконец ударил настоящий мороз и выпало много снега.

– Жаль Зою Федоровну, – вздохнул Дмитрий. – Она мне всегда нравилась. Честный и порядочный человек была.

– Все там будем… – глубокомысленно заявил Борис Всеволодович.

– Петр тоже бы обязательно пришел, – отметил Дегтярев и тут же стрельнул глазами в сторону Насти: – Извини…

– Ничего. Так уж получилось, что я познакомилась с Борисом Всеволодовичем и поняла: это чувство настоящее. – Настя взяла следователя под руку и с любовью посмотрела на него.

– Да уж… – смутился тот. – Ты вроде и не обещала ждать его из тюрьмы, так что не кори себя.

– А я и не корю, – улыбнулась ему в ответ Анастасия.

– Нам вообще нет дела до вашей личной жизни, – успокоил их Дмитрий.

С мороза они прошли в кафе прямо при крематории, где сняли небольшой зал для поминок. Там они и посидели, погрелись и вспомнили Зою Федоровну теплым словом.

– Я, когда работала с гениальным хирургом Наумом Борисовичем Алферовым, все думала: какая же у него должна быть жена, чтобы соответствовать его уровню? – говорила Галина Петровна. – А потом познакомилась с Зоей. Она уже тогда мне понравилась. Женщина стильная, очень умная, знающая себе цену и тактичная. Хороший она была человек.

– Я ее узнала незадолго до смерти, но тоже успела почувствовать, что она очень сильная личность и интересный человек, – поддержала ее Настя и сокрушенно покачала головой: – Такая нелепая смерть – льдина упала прямо на голову…

– Все под Богом ходим, – вторил Дмитрий. – Несчастная женщина… Сначала неудачно упала с лестницы, еле выходили ее с Петром, а потом столь же нелепый случай и – смерть. Она могла бы еще жить и жить…

– Да, да, – закивали соседи, – жили бы мы там, где нет снега, она бы осталась жива…

– А там кокосовые орехи раскалывают головы людям, – сказал циничный следователь. – У нас – сосульки, у них – орехи.

– Друзья мои, по-моему, мы сейчас говорим глупости. От человека уже осталась урна с прахом, а мы рассуждаем, как он мог бы еще жить, – произнесла Настя. – У всех своя судьба… Что произошло, то произошло. За Зою Федоровну! Пусть земля ей будет пухом!

– За Зою Федоровну! – поддержали ее окружающие люди.

– Нехорошо начинать говорить о таких вещах на поминках, но… Не знаете, кому достанется квартира Алферовых? – спросил Дима.

Борис Всеволодович пожал плечами:

– Поскольку я работаю в органах, мне известно, что Наум Борисович составил завещание в пользу Петра, но оно вступает в силу только после смерти Зои Федоровны.

– Вот везунчик! – воскликнула Анастасия. – Шикарное наследство!

– Петр в тюрьме, поэтому я бы не сказал, что ему так уж везет, – улыбнулся Дима.

– Раз уж здесь нет прямых родственников Алферовых, я скажу вам одну вещь, – поправила свой роскошный бюст Галина Петровна.

«Ради нее мы сейчас все здесь и собрались», – усмехнулась про себя Анастасия, а для присутствующих – мило улыбнулась.

– Я буду оспаривать завещание! – гордо заявила Галина Петровна, вовсе не походившая сейчас на человека, присутствующего на похоронах. Скорее, она была похожа на человека, выигравшего в лотерее.

– На каком основании? – удивился Борис Всеволодович, увлекшийся салатом «оливье».

– Мы работали с Наумом вместе…

– Многие с ним работали, но профессор выбрал Петра. Он же не знал, что тот окажется в тюрьме, – возразил Дима.

– Но не все родили от него ребенка! – гордо заявила Галина Петровна.

В кафе воцарилась напряженная тишина. Насте стало очень неприятно: они только что похоронили женщину, и тут другая женщина заявляет, что гуляла с ее мужем и родила от него ребенка.

– Так много до чего договориться можно… – отвел глаза Дима. – Наум ничего подобного никогда не говорил. Вы в своем уме?

– Он был женат и, если честно, не хотел признавать Мишу, но от биологического отцовства ему не отвертеться, хоть его уже и нет в живых. Я просто ждала своего момента и стану добиваться генетической экспертизы. Миша мой всегда готов, а профессор…

– Эксгумация? – икнула Настя.

– Глупости! Когда он умер пять лет назад, я срезала с его головы прядку волос, она у меня дома. Я берегла ее как зеницу ока! Мой генный материал, наше наследство! – восклицала женщина, и Насте вдруг представилось, что она и спит с этими волосами, сберегая их как зеницу ока.

Почему-то никто не усомнился, что Галина Петровна говорит правду и что экспертиза подтвердит ее слова полностью.

– Да, ты долго ждала этого момента… – раздался неожиданно за их спинами голос, и со стороны кухни появилась Зоя Федоровна собственной персоной.