Фуксы, коммильтоны, филистры… Очерки о студенческих корпорациях Латвии

Более половины русских рижан могли говорить только на одном языке, при этом латыши – на двух-трех, а более половины немцев, евреев, поляков и литовцев – на трех-четырех. Наилучшим образом латышским языком владели русские, проживающие в Елгаве – около 70 %, Бауске, Валмиере, Кулдиге – около 80 %[72]. Образование Латвийского государства потребовало от местных русских переориентироваться как в отношении к власти, так и к собственному месту в культурной жизни страны. И. Апине отмечает:

Латвийские политики ‹…› начали с принятия очень либеральных законов, облегчающих адаптацию русских (как и других меньшинств) к новым условиям[73].

Таковыми стали «Закон о гражданстве» от 23 августа 1919 г. (в результате выполнения которого к 1938 г. более 97 % жителей Латвии получили гражданство) и «Закон о школах национальных меньшинств» от 8 декабря 1919 г. (по которому все национальные меньшинства Латвии, составляющие в целом четвертую часть населения, получили право на автономию в организации школьного образования, которое финансировалось государством[74].

Закон о культурно-национальной автономии меньшинств, принятый Народным Советом в 1920 г., провозглашал, что русские и другие национальные меньшинства страны – ее полноправные граждане, имеющие право иметь свои институты (газеты, школу, другие культурные учреждения), а также участвовать в политической жизни, то есть участвовать в выборах Учредительного собрания Латвии и Саэйма. Рига и провинция Латгале были определены как места компактного проживания русских.

Татьяна Фейгмане отмечает, что общественная активность русского населения Латвии главным образом проявлялась в деятельности многочисленных организаций, преимущественно культурно-просветительного, профессионального и благотворительного характера. Еще в апреле 1917 г. возник Национально-демократический союз (позднее при нем образовалось несколько благотворительных комитетов). Сначала он объединял только русских жителей Риги, в 1920 г. распространился на всю Латвию. Его задачей было «объединение русского населения для осуществления его интересов в государственном, общественно-политическом и материальном отношениях»[75]. В 1924 г., после реорганизации Союза, на его базе возникло два общества – Русский национальный союз в Латвии (организация правой ориентации) и Русское национальное объединение. Важнейшими задачами первого было отстаивание общественно-политических прав и культурно-просветительных интересов русских граждан Латвии согласно с действующими законами, проведение в жизнь и развитие русской национально-культурной автономии. Вторая организация, в 1939 г. переименованная в Рижское русское общество, не выдвигала политических задач, но ставила целью сплочение русского населения для решения задач в области культурно-просветительной, правовой, благотворительной, религиозной. Всего можно насчитать около 50 обществ, сыгравших заметную роль в русской жизни 1920–1930-х гг. Это «Русский клуб» (с 1863 г.), «Баян» (возникшее еще в 1863 г. и возобновившееся в 1929 г.), Общество русских врачей (с 1888 г.), Благотворительное общество для призрения русских бедных (созданное в 1863, возобновленное в 1922 г.), Союз русских учителей в Латвии (с 1919 г.), Общество русских инженеров (с 1923 г.), Общество русских эмигрантов в Латвии (с 1925 г.), Рижское русское просветительское общество (с 1925 г.), Общество русских артистов в Латвии (с 1925 г.), Центральный Союз русских культурно-просветительных обществ в Латвии (с 1927 г.), «Русский сокол» (с конца 1920-ых гг.), Русское юридическое общество (с 1929 г.), Общество содействия академическому образованию (с 1930 г.), целый ряд старообрядческих обществ, подростковых и студенческих организаций и другие[76].

Критические замечания, высказываемые русскими гражданами Латвии, касались в основном вопроса объема прав русского меньшинства. Их взгляды отстаивали такие видные депутаты латвийского парламента (саэйма) как Мелетий Калистратов и Леонтий Шполянский, принадлежавшие к либерально-центрическому направлению. В 1925 г. русские депутаты саэйма подали законопроект о расширении национально-культурной автономии русского меньшинства. Важнейшим его пунктом было требование признать русский язык как второй государственный. Это вызвало в саэйме горячие дискуссии. Среди латышских партий наблюдались разные мнения, но все они были против появления второго государственного языка. Депутат М. Скуйиниекс, например, высказался следующим образом:

Русская культура чрезвычайно бедна. Говорить о русской культуре в Латвии – обскурантизм[77].